Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 31, 2011
Рассказы
Убить Карлсона
Даша сидела на подоконнике и смотрела на соседний дом. У нее сегодня был шестой день рожденья, а она как назло заболела ангиной. В пятиэтажной хрущевке напротив не было ничего примечательного. Кроме чердака. Потому что на чердаке жил Карлсон. Он был любимым Дашиным сказочным героем. Она твердо верила в то, что он живет на чердаке соседнего дома и еще ни разу не прилетел к ней лишь по какой-то нелепой случайности. Или потому, что она еще маленькая.
Раздался звук поворачивающегося в двери ключа. Это пришли родители – с подарком! Даша просила на день рожденья щенка или котенка. То, что она увидела было не совсем тем, что она заказывала, но все равно вполне подходящим. Это был волнистый попугайчик в клетке. Он забавно чирикал, и в целом был очень симпатичным на вид. Она назвала его Кешей.
Даша быстро к нему привязалась. Ей нравилось ухаживать за ним, менять ему воду в клетке, сыпать корм. Когда родители были на работе она часто разговаривала с попугаем, рассказывала о своих секретах. Выпускала его из клетки, а потом ловила старым маминым платком.
Но через полгода попугай заболел. Неделю он практически неподвижно сидел в клетке, нахохлившись. А спустя еще пару дней, Даша проснулась утром и увидела, что клетка пуста. Она сразу побежала к маме.
— Мама, где же Кеша?
Мама прятала глаза, но всеми силами пыталась “сохранить лицо”.
—
Детка, Кеша он.. улетел. – и показала рукой в сторону окна.
Даша посмотрела в окно, увидела крышу соседнего дома, чердак… И ее осенила догадка.
— Он улетел к Карлсону, да мам?
Мама едва сдержала вздох облегчения.
— Да, Дашенька. Кеша улетел к Карлсону.
— Но… Он вернется?
— Конечно, детка. Правда, я не знаю как скоро это произойдет. Поэтому пока мы уберем клетку в кладовку, хорошо? А когда вернется, вытащим опять. Или мы можем подарить тебе другого попугая, а когда вернется Кеша, они будут дружить.
Даша совсем не хотела другого попугая.
-Нет, ма, мне нужен только Кеша.
— Хорошо, милая. Тогда мы просто подождем Кешу.
.. Прошло шесть месяцев, но попугай так и не вернулся. Даша сначала спрашивала маму, почему же его до сих пор нет, а потом ей надоели ее однообразные утешительные отговорки.
“А что если Карлсон не отпускает Кешу? Что если он совсем не такой хороший, как написано в книжке?” — эти вопросы без ответов терзали Дашу ежедневно.
“Я должна пойти туда и освободить его” — это решение показалось ей единственно верным.
Отпросившись у мамы погулять около дома, Даша не мешкая пошла в соседний дом. На улице было тепло, но мама, всегда боявшаяся простуд, надела -таки на нее шапочку в виде кошачьей головы, с двумя забавными помпонами по бокам в виде ушек. Даше было жарко, но снимать шапку она не стала.
Поднявшись на последний этаж, Даша увидела, что замок на чердачном входе не закрыт. Она обрадовалась, и полезла по лестнице наверх.
На чердаке было темно и грязно. Пару раз споткнувшись, девочка конкретно измазалась. “Мама заругает”-тоскливо подумала Даша. “Но, с другой стороны, если я вернусь с Кешей, она обрадуется и простит мне испачканную одежду”. В углу кто-то лежит, поняла Даша, когда глаза немного привыкли к отсутствию освещения и она получила возможность осмотреться.
Даша подошла поближе.
-Эй!
Существо, лежащее в углу было одето в зелено-серые лохмотья, отозвалось смачным храпом.
Девочка немного испугалась увиденного, поэтому на всякий случай, подняла с пола первую попавшуюся палку.
-Эй! Карлсон! Я пришла за Кешей! – Даша постаралась сказать это как можно громче, в надежде, что ее все-таки услышат.
“Карлсон”, которого вообще-то звали по давно потерянному паспорту Федей, а сейчас все чаще величали просто Укурком, недовольно застонал и разлепил веки.
Увиденное повергло его в шок. Перед ним стояло маленькое чумазое нечто с
рожками на голове и копьем в руках!
— Аааааа! – заголосил Укурок.
— Сгинь, сгинь нечисть поганая!
Даша от поднятого крика, разумеется, испугалась. Но, впрочем, не настолько, чтобы тут же бежать без оглядки.
— Верни Кешу! – дрожащим голоском выкрикнула она.
Укурку же послышалось “Вали на крышу”. Он вскочил, и быстро полез в указанном направлении.
Даша полезла за ним. Естественно, что она оказалась на крыше значительно позднее Укурка. И не знала, что тот, будучи по пьяни не вполне адекватным, поскользнулся на сырой от прошедшего дождя поверхности крыши и не сумел удержать равновесие…
Даша стояла на крыше и по ее щекам текли слезы. “Он улетел, — думала она, — Карлсон улетел, и теперь я никогда больше не увижу Кешу”.
Внизу кто-то закричал, а потом приехала “Скорая помощь”. Дашу отпаивали лекарствами, плакала мама, сердился папа… А потом все стало, как прежде. Только книжку о Карлсоне ей никогда больше не читали.
Двое
Их было двое.
Первый пришел ко мне как – то с просьбой позвонить. Льняной голубоглазый мальчик, вены просвечивали сквозь тонкую, молочного цвета кожу. С ним мы часто сидели на полу, пили дешевое пиво, заедая конфетами, и смотрели мультфильмы из моего детства по DVD. Когда мы целовались, я вспоминала сливочные чупа-чупсы, которые покупала еще учась в начальной школе, на карманные деньги. Он запомнился мне переменчивым — то ласковым, то бешеным, и в этом состояла его прелесть. У него были вечно разодранные колени, и вообще он был весь в синяках. Я мазала его йодом и зеленкой и он становился похожим на молодого пятнистого леопарда. Ему только-только исполнилось 18 лет, он нигде не учился и у него имелась бездна свободного времени. В последнем я ему немного завидовала.
Он часто спрашивал меня о моих делах на работе. Когда я пыталась ему что – то рассказать об экономической аналитике, прогнозировании и прочем подобном, он начинал зевать от скуки. Но если я отказывалась отвечать и давала понять, что ему это будет неинтересно, он смешно злился и размахивал руками.
— Ты думаешь я тупой, да? Ну, скажи мне – так ты думаешь?
Он хватал со стола мои модные очки в тонкой оправе и с победоносным видом водружал их себе на нос.
— А так? Я выгляжу интеллектуальнее?
Я кусала губы, чтобы не рассмеяться.
— Да, ты чертовски мощный интеллектуал. А теперь снимай с себя все и иди в душ.
Иногда он читал мне стихи. Весьма недурные, на мой взгляд, хотя в литературе я мало что понимаю.
Однажды я оставила его в своей квартире на два часа одного – нужно было в выходной день съездить в офис по срочному делу. Пока меня не было, он развлекался надуванием мыльных пузырей. Залил пеной кучу важных документов. Я тогда орала на него полчаса. Он потом сидел на полу, шмыгал носом и сушил мои бумаги феном……
Второй — это моя первая любовь еще с первого курса института. Преподаватель философии. Благодаря ему я узнала много нового. Например, что морщины бывают красивыми. И вообще стареть, увядать можно очень привлекательно. Темные с проседью волосы, легкая грусть опыта жизни в глазах, бархатный голос, который я была готова слушать тысячелетиями…Лежать, как преданная собака у его ног и слушать, слушать, впитывать в себя все, что от него исходит…
Он редко появлялся в моей квартире. У него были жена, дети, диссертация, а вполне возможно и еще несколько таких , как я.
С ним было до одури интересно. Он знал все и мог говорить на любые темы: артхаус, глобализация, политические тенденции, литературные новинки, музыка и много чего еще.
Но иногда, когда я смотрела на него спящего, мне хотелось взять огромный кухонный нож и вскрыть его грудную клетку, чтобы посмотреть, есть ли там внутри хоть что-то живое, теплое, трепещущее…
Однажды первый случайно увидел, как второй выходил из двери моей квартиры.
— Это что твой отец? – спросил он меня потом.
— Вроде того.
Лень было врать ему, да и зачем..
Хотел дать мне пощечину, но я увернулась. Уже присутствовал навык на такие ситуации…
Я убежала от него в кухню, успела закрыть дверь. Он стучал и ругался. Потом прислонился лицом к стеклянной вставке и начал корчить страшные рожи и изображать, что он со мной сделает, если я не впущу его…. Потом мы долго сидели под кухонным столом и кормили друг друга мороженым при помощи губ…
Закончилось все резко и неожиданно. Первого забрали в армию, а второй умер от рака легких. Первый мне иногда пишет, но я ему не отвечаю.
Нас по — прежнему двое – я и мой будущий сын. Я не знаю, кто его отец, но твердо уверена, что буду сходить с ума от любви к нему в обоих случаях – и если он будет маленьким льняным голубоглазым леопардом, и если с детства станет испытывать тягу к гуманитарным наукам…