О романе Павла Басинского «Лев Толстой: Бегство из рая»
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 31, 2011
Марта Антоничева
Мечты о неопределенной жизни
О романе Павла Басинского “Лев Толстой: Бегство из рая”
Павел Басинский стал триумфатором года по результатам “Большой книги”, опередив, неожиданно для многих, Виктора Пелевина. Причиной тому — роман “Лев Толстой: Бегство из рая”, жанр которого автор определяет как “журналистское расследование”. Он пытается понять, что стало причиной ухода Толстого из дома и что привело его к смерти. “Лев Толстой”, наравне с “Подстрочником” Лунгиной, — это скорее нонфикшн, чем роман в традиционном его понимании. При этом книга вызвала неподдельный интерес не только в литературоведческой среде, но и у рядовых читателей. В обоих случаях успех книг понятен, ведь в своем монологе Лунгина делилась не только личной историей, но и воскрешала и создавала для многих историю целого поколения. В случае с Толстым перед читателем предстает личная история и драма жизни одного из величайших писателей 19 века, но одновременно Басинский воссоздает в романе и весь контекст жизни того времени, с непривычным для нас пониманием чести, обязанностей и манеры поведения людей. Более того, по мнению автора, образ Толстого уникален: “В этом образе великого мудреца и гениального художника, смиренно идущего в крестьянской одежде за плугом, есть что-то необыкновенно важное для понимания сущности человеческого бытия, не менее важное, чем образ египетских пирамид или вид простого деревенского кладбища”. Попытка понять природу этой уникальности осуществляется через ключевую для писателя категорию ухода. По словам Басинского: “Можно даже предположить, что уход и блуждания были страстью Толстого, могучей и неодолимой, какими для других людей являются женщины, алкоголь или карточная игра”.
Роман построен интроспективно: началом служит момент ухода, далее автор возвращается к его предпосылкам, сталкивая настоящее и прошлое таким образом, чтобы в итоге сама жизнь объяснила и определила выбор и поступки героя.
Исследователь и романист собирает действительность из материалов дневников, писем, воспоминаний многочисленной семьи Толстого, его родственников, приближенных. И картина складывается глубоко противоречивая: будучи великим мыслителем, определившим для широкого круга людей целую систему мышления и поведения, в жизни писатель был ведом собственной женой и сознательно отказывался от материального в пользу метафизического. Подобное противоречие и спровоцировало драму в семье: взяв себе в жены девушку в два раза младше себя, писатель определил ее жизнь как существование ради него, которое включает в себя бесконечные беременности и ведение всех финансовых дел. То есть оставил для себя в качестве занятия творчество и осмысление вопросов бытия. Переформулируя его же слова в письме сыну, Толстой выбрал для себя объяснение значения и смысла жизни и вытекающее из них неизменное руководство. По сути, сознательно сконструированная модель поведения пророка. И Басинский указывает, какого именно. Основное противоречие между Толстым и его женой Софьей Андреевной, по мнению автора романа, является онтологическим противоречием отца и матери. И в этом случае писатель уподобляется Аврааму, который ради идей, ради “дела своей жизни” готов пожертвовать всем, в том числе своей семьей и своими детьми. Он находится в иной плоскости, не бытовой: “…Толстой перерастает самого себя. Он уже не был просто мужем и писателем. Толстой становится колоссальной духовной величиной, влияние которой в России сопоставимо только с властью царя и православной церкви. Его мировой авторитет не только в Европе и Америке, но и на Востоке, в буддийских, индуистских, мусульманских странах, растет, как снежная лавина”. Что характерно, такая модель поведения принималась его родными и близкими “по умолчанию”: никто не имел права беспокоить отца во время работы, никто, даже жена, не имела права заходить к нему в кабинет. Семья в некотором смысле способствовала его перерождению.
И эта модель работала до тех пор, пока быт не вторгся в жизнь писателя и не поглотил его полностью. Конфликт между ним, его женой и детьми усугубился нарастающим с каждым годом конфликтом между Софьей Андреевной и его помощником и учеником Чертковым. Авраам больше не мог приносить в жертву собственных детей ради концепции всеобщего блага – дети выросли и им стали нужны деньги. Жена захотела стать полноценной вдовой писателя, а не сумасшедшей истеричкой, как ее называли многие. Чертков, тоже не совсем психически нормальный человек, хотел быть единственным обладателем наследия Толстого, которому он посвятил собственную жизнь. Бытие в этот момент превращается, по словам жены Толстого, в “мечты о какой-то неопределенной жизни”. Уход воспринимается писателем как единственный выход из сложившейся ситуации, когда он не в состоянии совершить выбор в пользу кого-то одного, отказывая при этом другому. В итоге, разрываемый самыми близкими людьми, писатель этот выбор совершает, правда, находясь под влиянием со всех сторон. Толстой, по мнению Басинского, до последнего пытается существовать в тех рамках, которые для себя замыслил. Ему приходится выйти за рамки метафизики, когда он начинает переживать не столько о себе, сколько о близких. Именно в этот момент Авраам перестает жертвовать другими и приносит в жертву себя.