Стихи
Опубликовано в журнале Новый берег, номер 27, 2010
Стихотворения
Вечный круг
я простая и пресная суть всего — вода
протекаю сквозь сито пальцев твоей руки,
если долго не бриться, вырастет борода,
а вода уйдет в море, в землю, или в пески…
я не верю в это, а может, урок забыл
про заученный в детстве странный круговорот:
возвращение вод, фильтрацию из могил,
испаренье влаги, снегов и дождей приход.
значит, нет отсчета побега воды-реки
и конца движению, кружит пока Земля
и не старится тело водное вопреки
разуму, лишь меняет вымпелы кораблям
наши страхи — рыбы глупые, а трепет — гон
гормональный: весною к морю несет поток,
но их ход упрямый выше — через Рубикон
отметать икру, чтобы новый начать виток
кто назначил нам этот замкнутый ход вещей:
из воды, пришедшие, в воду вернутся вновь
Он-то знал: нет смерти, а жизнь – вообще
лишь игра на струях вечно текущих вод.
Мотивы белой ночи (Глюки).
А Вы заметили, что если быстро,
ну, очень быстро по улицам мчаться,
Не опасаясь бомжей и чаек…
(что удивительного, да, и чайки
есть в нашем Городе — близость моря)
Вот я о чем (возвращаясь к теме),
если Вам в ночь повезет с машиной,
В белую ночь, когда туч не будет…
То, рассекая прохладный воздух,
и выворачивая на перекрестках,
под свист покрышек — как свинг и буги
Вы ощутите внезапно острый,
едко-насмешливый, почти колючий —
голос подростка, застывший в звуке —
сонных домов, затененных арок,
серых в ночи запыленных листьев
старых деревьев, склонивших кроны… —
странные в этом Городе глюки.
«Трах-тарарах!» — зацепляя взглядом,
нотные палки Летней ограды,
Вы захотите спеть серенаду
нимфам, укрытым в аллеях сада…
И в чехарде (будто пьяные зайцы),
перелетая округлые спины,
словно специально у сада вставших,
двух хулиганно-крутых мостов,
Вы ощутите себя той птицей,
что зависает в небе над речкой,
может быть ангелом, или ветром,
что разгоняет тучи и дождь…
Вы ощутите, что лихорадка,
или даже другие болезни
этого вечно-болотного места
в каждую клетку вашу пролезли
и не оставят до самой смерти…
Провинциальный городок
Здесь никогда не жил Катон,
Не в чине эти города
Хоть булка, как у нас — батон,
Бордюр — поребрик… — те места
Где главный шум — лишь крик ворон,
Дождей не летняя страда
Глядит сквозь прорези окон,
Где стёкла — грязная слюда
Все также грустно ровен сон
Кустов, поверхности пруда
Неспешно колокольный звон
Сопровождает в никуда
Три века свалены в затон,
В реке с тех пор стоит вода
И стрекозы звенящий тон
Над головой, и провода
Гудят почти что в унисон,
Тянула их не гопота —
Электрик, добрый Шнеерсон,
Петрову точно не чета
***
Двери хлопнули. Ключ на пороге в пыли.
В доме свет притушу, чтоб не резал глаза.
Ты ушла. Мы ушли. Развелись. Разошлись.
Помолиться? — На что? (не держал образа
ни в каком из углов, только фото друзей)
Да и нужно ли это? — Ни мне, и ни ей —
никому возвращенье удач не сулит,
а что мучит сейчас – это просто артрит.
Мы отрежем от жизней своих по ломтю
и забудем все то, что так надо забыть.
Это все нам приснилось, но вслушайся — чу,
мы сегодня чужие – упрямая быль
непреложности слов – как себя обмануть?
Так уж карты легли из колоды Таро.
Кто из нас передергивал — в этом ли суть —
Ни к чему блефовать и испытывать рок.
На столе высыхает забытый фужер
с недопитым вчерашним прогорклым вином.
Это странно, мой друг: ты не плачешь уже?
Да, я выплеснул слезы свои за окно,
Где резвится зима пополам с ноябрем,
Где сырые дома смотрят в стылую грязь.
На стене моей комнаты черным углем
нарисованы тени, их две, и не спя..-
и не спятить от этого просто нельзя —
я не верю, в себе заливая пожар…
ты ушла, половину меня унося.
двери хлопнули. Ключ на пороге лежал.
Реинкарнация
На огонь из тьмы безрассуден лёт,
что ты ищешь — вечность? но выбор труден.
Бьешься крылышками тонкими, мотылек,
будто веришь, что вместе мы снова будем.
В прошлой жизни ты был моряком, маяком
для подруги, всегда терпеливо ждущей
в Аомыни, в Китае… Представь, легко
джонка к берегу чалится, весла сушим…
И цветастые платья издалека —
принесенное с ветром чужое счастье…
Отведи беду от него, рука,
в гонг ударь, заслони от любой напасти.
Будда милостив – видит, конечно, все.
Будем вместе, покуда этой жизни чудо
не иссякнет, и ветром не унесет
всё, что сложено, всё, что лежит под спудом.
Будем рядом пока не придет наш срок
но и после, души когда сольются
в жизни будущей. Бабочкой сладкий сок
на окне моём пей из простого блюдца
Предновогоднее больное
Я пью горячее вино, ведь в декабре
днем тает, ночью замело… На помеле
без стука могут залететь простуда, грипп
в наш дом, заполненный на треть… уже болит
в нем сердце, ухо, горло, нос у одного
поэта? может быть и нет, да что с того —
пусть не поэт, а пациент, и Парацельс
районный выпишет рецепт — а фармацевт
пребудет в счастье — бог ветров снегов утрат
Гермесу дует в паруса, и костоправ
работы тоже не лишен — его сезон —
копилка полнится, покуда скользок тон-
кий гладкий лед… И вот опять, как фигурист,
неловкий пляшет пешеход, и, бел и чист,
снег опускается и кружит во дворе,
И пью горячее вино я в декабре
*** (грустное во вторник)
я коплю мечты, как дворник
копит старые бутылки,
и всё прожитое прячу —
все последние опилки,
что просыпались на даче
из слепого медвежонка,
сшитого давно из плюша…
и меня не надо слушать,
я заштопаю душонку,
натяну колпак поглубже
с золотыми бубенцами —
разве ведаем мы сами
где смешны, а где серьезны
грустный клоун, я и вторник
***
Мне не нужно искать в ночи никаких проблем,
Тех достаточно, что падают, не спросясь,
на пустую голову суммой прожитых лемм
или прожитых — правильнее (на словарь косясь).
И не буду креститься, чтоб избежать беды —
что заложено кем-то, то и случится. Вдруг
замечаю только, что реже людей ряды,
но зато теплей и ближе друзья вокруг.
И как в детстве Родина снова родней, тесней.
Вот мой дом, вот улица, голос твоей трубы
Иерихонской… и стены памяти рухнут с ней,
но плывут по Лете в зиму одни гробы.
А тогда: кораблик в луже, будущий Одиссей —
мир укрыт в границах питерского двора
этот двор-колодец как шахта ракеты в цель,
устремленной в светлое завтра еще вчера.
А теперь меняется фокус — растет зрачок
удивление — любви верная из примет.
удивлялся миру маленький дурачок.
дурачок подрос, а мир не заметил, нет.
осень
когда листы слетаются, грозя
весь мир укрыть шуршащим покрывалом,
сырой квартиры нам безумно мало —
ведь даже холодильник в ней озяб.
тогда седлаем верного коня,
чтоб оборвать привычные простуды,
и мчим сквозь мрак туда, где чуды-юды
желания готовы исполнять
где дом стоит у заводи речной,
и сад разбит фруктовый с домом рядом,
там яблоки, как скромная награда —
начинка для шарлотки выпечной
вода прохладна, воздух чист — и пусть
болезни и заботы в них растают
и, знак рисуя, птиц осенних стая
нам правильный указывает путь