Окончание
Опубликовано в журнале Новый берег, номер 25, 2009
Итак, Фредерик 1 объявил себя защитником старой католической веры. Однако ненадолго. Уже через три года он демонстративно ел мясо постом – с католичеством было покончено. Преувеличением было бы сказать, что реформация захлестнула Данию. Ее скорее можно было бы сравнить здесь с половодьем на лугу, где вода прибывает почти бесшумно, но быстро, заливая огромную территорию. Правда, первый лютеранский проповедник, появившийся в Копенгагене в 1520 году, был публично осмеян и освистан. Однако уже в 1522, через год после вормской встречи, Херман Таст успешно выступает с лютеранскими проповедями в Шлезвиге.
А потом местную реформацию возглавил Ханс Таусен – датский Лютер. И началось разрушение церквей, монастырей, избиение монахов. Люди, еще недавно стоявшие в очереди за индульгенциями, благоговевшие перед ликами святых, теперь исступленно крушили святыни в отместку за то, что их “дурачили”.
Долго так продолжаться не могло. Надо было обуздать не в меру разбуянившуюся толпу, загнать ее обратно в стойло. Наспех выбрали очередного короля – Кристиана 3 – сына приказавшего долго жить в этой суете Фредерика 1. Кристиан был убежденным лютеранином. Он в свое время ездил в Виттенберг слушать в университете проповеди Лютера. В августе 1536 года с многочисленным наемным войском король вошел в Копенгаген. Его победа была безоговорочна и очевидна. Однако случилась незадача: с наемниками надо было расплатиться. В ход пошла расплавленная серебряная церковная и монастырская утварь (священные сосуды). Из нее чеканили даллеры. Разграбление церквей и монастырей было прекращено – их собственность стала теперь собственностью короны. Король возлагал также большие надежды на золотые алтари эпохи Вальдемаров. Однако, расплавив их, “золотоискатели” обнаружили, что алтари были из позолоченной латуни. Так и сгинули старинные алтари, как говорится, “ни за грош, ни за денежку”. И святотатством это не считалось, так как теперь по лютеранским представлениям церковь уже не дом божий, а всего лишь дом собраний прихода. В первые десятилетия после реформации церковный интерьер представлял собой убогое зрелище. Многие церкви просто сносили, а материал использовали при возведении поместий и дворцов, кстати, также Кронборга. Датское бюргерство (то биш буржуазия) было довольно. Наконец-то оно получило церковь подешевле! Кроме того, реформация уничтожила и их производственных конкурентов – монастыри.
Однако отдадим справедливость – реформация принесла с собой не только ужас революции, но и открыла возможности, которые вполне можно характиризовать как положительные. Например, возможность образования. Все теперь не только имели право, но и должны были читать Библию. Поэтому на повестку дня выдвинулась всеобщая грамотность. Это соответствовало, так сказать, “генеральной линии” Эразма Роттердамского, однако не вполне. Эразм считал необходимым “просвещать народ, поднимая его до себя”. В то время как Лютер призывал самим идти в народ, иными словами “опускаться до народа”. Реформаторы понимали, что всех латыни не обучишь. Надо развивать образование на национальных языках, что Роттердамскому претило, так как он ставил общеевропейское – общехристианское – выше национального. Он мечтал о том, чтобы люди чувствовали себя гражданами Европы.
Работая над немецким переводом Библии, Лютер старался приблизить язык своего перевода к народному разговорному языку. Он не раз подчеркивал, что учится у народа.
Перевод Библии становится актуальным и в Дании. Кристаин 3 приказал перевести ее не с оригинальных языков (др. еврейского или др.греческого) и даже не с латыни, а именно с немецкой Библии Лютера – чтобы ересь, чего доброго, не закралась. Однако Лютер-Лютером, а у переводчиков явно было солидное подспорье в этой работе. Многое указывает на то, что они пользовались датским переводом Библиии Кристерна Педерсена, которому этот перевод был заказан еще в свое время Кристианом 2. К сожалению, версии Кристьерна Педерсена не сохранилось. Наверняка позаботились об этом переводчики. Однако, она явно наложила отпечаток на официальную Библию Кристиана 3.
Литератор Кристьерн Педерсен известен еще и тем, что он, направляясь как-то в Париж, прихватил с собой рукопись датской хроники Саксона Грамматика “Gesta danorum” (“Деяния датчан”). Ему было интересно отпечатать ее на почти только что изобретенном Гуттенбергом печатном станке. Однако справедливости ради добавим, что саму-то рукопись отыскал на монастырской свалке и спас от тлена ученый роскильский епископ Лаге Урне (Lаge Urne). И если бы не две эти выдающиеся личности датского Возрождения, то господин Шекспир никогда не создал бы своего “Гамлета”. Трудно представить себе сегодня, что европейская культурная мысль могла остаться без своего главного философского вопроса: быть или не быть.
Напечатанная тогда в Париже, хроника Саксона становится очень популярной. Ее переводят на современные европейские языки, прежде всего на французский и английский. И современные авторы тут же начинают использовать ее мотивы в своем собственном творчестве. Излюбленным сюжетом становится легенда о сыне одного ютландского короля Амлете, где речь шла об узурпации власти и мести – тема актуальная во все времена. Обратился к этой теме и господин Шекспир. Он был, пожалуй, одним из последних, кто разрабатывал этот сюжет. До него были и Белфоре, и Кид, и другие. Но кто сейчас их помнит? Разве что только литературоведы. А вот шекспировская версия – живее всех живых. Почему?
Давайте разберемся. При этом мы оставляем в стороне вопрос о том, принадлежит ли авторство всего шекспировского наследия самому Шекспиру, т.е. той исторической личности со Стрэтфорда на Эвоне.
Итак, Шекспир изменил имя главного героя, который стал Гамлетом, изменил также концовку: у Саксона Амлет, победив всех злодеев, становится королем. Шекспир, как мы знаем, отказался от этого happy end и ввел трагическую развязку. Однако cамое важное – то, что Шекспир сделал главного героя своим современником, с мыслями, чувствами и менталитетом человека Возрождения. А коли так, то и жить ему следовало в современном Шекспиру мире. А где прикажете жить в этом мире персонажу, если предполагается, что он – Принц Датский? Так вот и оказался Гамлет в замке Кронборг (у Шекспира замок в Эльсиноре) – самой пышной королевской резиденции Дании, да что там Дании — всей Северной Европы. Был ли Шекспир в нем? – Никто не знает. Однако по крайней мере трое из его близких друзей и будущих компаньонов по театру “Глобус” — Вильям Кемп, Джорж Брайен и Томас Поуп (чьи имена числятся в списке получателей жалованья двора Фредерика 2) – могли рассказать Шекспиру во всех подробностях о замке, а таже нравах, обычаях и этикете его обитателей. А он не преминул щедро рассыпать их (эти подробности) по всей своей гениальной драме. Правда, в самом начале шедевром она не была. Однако популярной стала — необычайно и сразу: зрители ломились посмотреть на то, как г-н Шекспир представлял в пьесе замок в Эльсиноре. А замок действительно был европейской достопримечательностью, как и город Хельсингер. Недаром последний получил международное название – Эльсинор. Многие лондонцы, например, думали, что столица Дании – не какой-то там тесный, неказистый и грязный Копенгаген, а – Эльсинор — с его величественным замком, модными элегантными домами знати и богатейшего купечества. Среди купцов было немало англичан и шотландцев. Так что многие зрители рвались на спектакль для того лишь, чтобы сравнить свои впечатления и знания о городе и замке, где они не раз, возможно, бывали сами, с тем, как его представлял г-н Шекспир. Пьеса давала сборы, значит, имело смысл над ней работать и улучшать. Так постепенно из “плохой кварты” (bad quarto – первоначальный вариант), которая была действительно – bad, пьеса превратилась в шедевр мировой драматургии, став самой известной пьесой мира. – Если кто даже не читал и не видел ее, все равно знает знаменитую фразу : “Быть или не быть?”
В литературоведении идут постоянные споры о том, что именно получило исторически реальное отображение в трагедии: датская или английская действительность (при том, что сама история — миф). Возможно, и то, и другое. Однако, что бесспорно реально в этой нереальной истории, так это замок в Эльсиноре 1580-х годов.
Это было время правления Фредерика 2. Фредерик 2 и его супруга София Мекленбургская были во многом, что называется, толковыми правителями. Фредерик 2 не получил в детстве того образования, к которому стремился, по причине дислексии. Однако природная интеллигентность и любознательность снискали ему славу просвещенного монарха. Фредерик продолжил политику своего отца Кристиана 3 по “внедрению” в стране всеобщей грамотности и высшего образования. Кристиан 3 уже в 30-50 годах 16-го века заложил солидную финансовую базу университетского образования. Копенгагенский университет стал одним из звеньев блистательной цепи лютеранских университетов Европы. Именно лютеранские университеты были самыми передовыми. Программа их была составлена другом и соратником Лютера Филиппом Мелангтоном. В ней центральное место отводилось естественным и точным наукам.
Фредерик мечтал о том, чтобы превратить свое королевство в центр науки и культуры, куда бы съезжались знаменитые ученые со всей Европы. Одним из выдающихся ученых при дворе Фредерика 2 был Тихо Браге. Король постарался создать максимально благоприятные условия для работы ученого, даже предоставил в его распоряжение остров Вен в проливе (кстати, напротив Кронборга, в строительстве которого Тихо Браге тоже принимал участие). Тут надо заметить, что королем двигало не только бескорыстная любовь к науке. У него был и свой меркантильный интерес. При помощи астрономических и астрологических знаний, как тогда считалось, можно было предвидеть ход истории и быть готовым к опасным политическим поворотам. Алхимия же постоянно подпитывала надежду на возможность открытия способа получения золота, например, из ртути, чему, кстати, король и Тихо Браге посвятили немало времени и бесплодных усилий.
Однако главным занятием Тихо Браге была все же астрономия. На выделенные королем деньги ученый построил на острове Вен замок — Ураниенборг, с обсерваторией и лабораториями. На острове была таже у него небольшая фабрика по производству бумаги. Бумага требовалась в больших количествах для многочисленных научных работ и записей наблюдений. Наблюдения и эксперименты – это было как раз то новое в науке, что принесло с собой Возрождение.
Тихо Браге был первым, кто применил этот новый метод. Старый метод, предполагавший чтение ученых книг, их осмысление и затем, возможно, — внезапное интуитивное озарение – был теперь явно недостаточен. Отныне все в науке должно было подтверждаться экспериментом и доказательством. Доказательства – превыше всего. Именно из-за отсутствия достаточных доказательств отказался он признать, что в центре всего – Солнце, а не Земля, хотя интуитивно догадывался, что Коперник прав. Однако, несмотря на то, что его собственная (тихонская) система – с Землей в центре – была не верна, Тихо Браге сумел выработать универсальный способ вычисления движения небесных тел, который остается актуальным и по сей день.
В эпоху Возрождения вокруг выдающихся ученых стали возникать настоящие научные центры. Не два-три помощника-ученика, а целый штат сотрудников. Штат Тихо Браге насчитывал около сотни человек. Среди них были и женщины: сестра Тихо Браге София Браге, Элизабет Паульсдаттер, Ливе Ларсдаттер.
Новая эпоха и особенно Реформация открыли женщинам возможность более широкого образования. Начальное образование теперь стало обязательным как для мальчиков, так и для девочек. А как же – ведь они будущие матери, от которых дети впервые услышат чтение священного писания.
Однако Реформация не только открывала возможности, но и закрывала их. Так например, было отменено Ютландское право и вместе с ним — многие существенные права женщин в сфере социальной и экономической жизни. Их права при разделе наследства были сведены к минимуму. Так что образованная благородная дама Возрождения могла теперь позавидовать грубоватой полуграмотной хозяйке средневекового замка.
Пародоксально, но после Реформации общественное и экономическое положение женщин значительно ухудшилось. И за этим стояла также религиозно-идеологическая доктрина. Вместе с культом святых вообще Реформация отменила и культ Богородицы. А ведь Богородица, как известно, олицетворяет все лучшие стороны женского начала. Ее заслуга перед миром неоценима. Она подарила людям их Спасителя, противопоставив свой подвиг грехопадению Евы.
Однако Лютер заявил, что для него существует лишь одна женщина из священного писания – “наша праматерь Ева”… т.е. грешница. Нет, нет, Лютер сказал также много теплых слов в адрес женщин. Например, что женщина одним лишь своим мизинцем может добиться большего, чем мы, мужчины, обоими своими кулаками. Однако сильна она только в семье, среди близких. А в большом мире женщину подстерегает множество опасностей и соблазнов. Стало быть, пусть сидит дома. – Назад к горшкам с похлебкой (как приблизительно выражаются датчане). Поэтому перестало поощряться женское предпринимательство. А область его была довольно обширной в средние века: торговля рыбой, засолка ее и мяса (солонины), а также консервирование овощей, фруктов, литье свечей (которых требовалось несметное количество), не говоря уже о повитухах и травницах, многочисленных знахарках, на которых практически держалось медицинское обслуживание простых людей. Вся эта деятельность теперь, мягко говоря, не рекомендовалось, а в иных местах и просто запрещалась. Конечно же, женщины продолжали заниматься торговлей и ремеслом. Для некоторых это было единственным источником существования, продолжали… и становились, таким образом, первыми кандидатками в ведьмы!..
Охота на ведьм – также характерная черта эпохи. В Дании она начинается именно после Реформации. Надо же было объяснить неудачи, постигшие страну в результате “революционных преобразований”. Особенно ярко пылали многочисленные костры в правление Кристиана 4 – образованного короля-строителя. Происками ведьм объяснялось теперь все: от недостачи в казне до стихийных бедствий, или просто плохой погоды. Сестра Кристиана, Анна, отправилась в Шотландию, чтобы соединиться со своим женихом, шотландским королем Яковом 6 (впоследствие Яковом 1 — Английским). Однако разыгравшийся на море шторм помешал ее кораблю достичь шотландских берегов. Анна высадилась в Норвегии, куда к ней вскоре прибыл Яков. И хотя династическая чета соединилась, и устроен был свадебный пир (кстати, несколько раз, один из них в замке Кронборг), все же решено было найти и наказать виновных. – Несколько женщин в Дании и Шотландии были объявлены ведьмами и сожжены.
Костры продолжали пылать в Дании вплоть до 1693 года. Были сожжены тысячи человек, и не только женщин. Однако это не помогло, во всяком случае Кристиану 4, разваливавшему страну на протяжении всего своего долгого правления. Зато он любил гордиться славными победами предков (свои войны Кристиан имел обыкновение проигрывать). Король воспитывал патриотические чувства у подданных, или скорее – насаждал эти чувства. И кончилось это тем, что народ полюбил своего бездарного тирана, как, например, советский народ любил Сталина.
Все же одно благородное дело Кристиану удалось совершить: спасти Кронборг. Вот он – живой свидетель и представитель той величавой эпохи, где Юстиция с Пруденцией так мало места оставили Состраданию и Любви. Как выразительно застыл он над пучиной. Словно всем своим “заскаленным” видом молвит:
“Вглядитесь в стены мои обветренные, просоленные.
Замерла на них эпоха, из которой я вышел.
Вот из ниш каменных выступают идеалы наши: Надежда, невидящим взором шарящая вдоль глади морской; Справедливость неуверенно на весы свои вечно неисправные скосилась и мечь стеснительно припрятывает; Любовь неистово детишек переруганных к груди прижимает, словно успокаивает.
Еще бы!
Кругом ведь пасти львиные оскалены, да кикиморы лохматые щурятся…!
И вся эта драматургия каменная фруктовыми гирляндами, виноградными лозами перевита.
Вглядитесь попристальнее, может знакомым что-то вам покажется, может ваш собственный век напомнит?!
Вглядитесь, и не возносите не по заслугам, но и не судите строго. Глядите, пока я, Кронборг, у вас “справа по борту”.
Глядите… и плывите дальше…”