Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 22, 2008
В песках зыбучих утопающим –
Спасения ручная выделка,
Как воздух жидкий, берег тающий
И домик пряничный на выселках.
Из перевертыша минутного
Все та же струйка шелковистая,
Все та же вечность беспробудная –
Река холодная и быстрая.
* * *
Застегивая молнию у горла,
До горизонта тянется состав.
Пейзаж в окно заглядывает голый,
От холода стесняться перестав.
На мимо пробегающем бараке
Огнеупорным красным кирпичом
Рабочие выкладывают знаки,
Когда фонарь заденет их плечом.
Там во дворе за сеткою колючей,
В непроходимой вязкой тишине,
Уже овчарка набухает тучей
И лаем разрешается во сне.
Луна висит поломанной игрушкой,
А поезд перемалывает мост.
Деревьев освежеванные тушки
Повешены зимой на крючьях звезд.
* * *
Вопреки бытующему мнению
Дети видят ангелов неясно –
Как в тумане и по настроению
То зелено-голубых, то красных.
Кошки видят ангелов расплывчато,
Слышат как, по-своему воркуя,
Тащат в облака они счастливчика –
Новую игрушку дорогую.
Различают речь их похоронную,
Узнают друзей по оперению
Птицы клана в основном вороньего
Вопреки бытующему мнению.
* * *
Снег миксером взбивается до пены,
Свет бисером – и мечется по стенам.
Автомобили лают, как гиены.
И кажется, давно пора на сцену.
Приди, как дворник, расчищать завалы,
Исследовать, сортировать запасы,
Для выборов, как из партийной кассы,
Студентов собирающий ползала.
Снег носится вокруг, как угорелый,
В пейзаже поправляя опечатки,
В оглохшую строку мешая белый,
В какой-то хаотической чечетке
Признанье выбивая у брусчатки…
* * *
Облако стоптанным каблуком,
Войлочной стелькою из шинели –
Пар из ноздрей, треугольник неба
С чашей воды над курчавой тенью, –
Стучится в твердь,
Протирает стекла.
Соломка колет сквозь мешковину.
Облако сломанным фотоснимком,
Так себе игрушка кому-то…
Я приеду в пятницу, хорошо?
* * *
Свистит вожатый, и трамвай
По рельсам масляным, но постным,
Летит над первою травой,
И сыплет конфетти компостер.
Чтоб сразу не сойти с ума,
Гармонию нарушив певчих,
В густое варево весна
Свой горький добавляет перчик.
Кто умер, выйдет на углу,
Живые спят в железном брюхе
И видят розовую мглу.
И бледные на солнце мухи,
И черви вспаханной земли –
Еще их нет. Стучат колеса.
Чуть слышно камень говорит,
И мальчик задает вопросы.
* * *
Дождевые черви крестословицы
Роют ход в уставшей голове.
На крючок большая рыбка ловится,
Умирает вслух, осоловев.
Будто ты в тепло ныряешь с улицы
С колесницы греческим божком
В передаче «Умники и умницы»
На экран, посыпанный снежком.
А когда вернется понимание,
В жабрах воздух жадно шевеля,
Червь сомненья или сострадания
Разомкнет колечко у нуля.
* * *
Больничка крепости со рвом
Надежней выдержит осаду:
Теней, гуляющих по саду,
Вергилий сторожит со львом;
Сестра глядит без выраженья
На тех, кто выбыл этим днем,
А родственники, как мишени,
Встают под проливным огнем.
Костюм спортивный сквозь халатик,
Где тело держится, знаком
С морозным воздухом в палате
Без стен с прозрачным потолком.
Как хорошо бывает с улиц
Упасть на теплую постель!
В литровых банках суп из куриц –
Прямое попаданье в цель.
* * *
В трескучем воздухе, простеганном искрами,
Будет тепло думать о потере ключика.
Шкаф-то был несгораемый, вот и утонул,
Когда нахлынуло горлом, – знакомый случай.
Желтыми волнами на густом небе, весна!
Блаженные цветочки, привет Воденникову,
На память лезут приступом варвары
С лестницами, которых у них никогда не было.
Я вот однажды зашел, чтобы купить:
Не завезли еще, но бывает в другом отделе.
Земля склизкая, как мертвечина,
В складчину приобрел клочок для досады.
* * *
Боярышником на спирту
Слетела бабочка в огонь.
Краеугольный гастроном
Тебе показывает сны,
В которых он теперь – кафешка
Для двух забавных обезьянок.
Зима с изнанки – та же осень,
Сквозит в аквариума щель,
Там рыбка без воды подохла.
А ты зашел, чтоб выпить кофе
Ненастоящего, как смерть
От нерастаявшей сосульки.
* * *
Сам собою рождается смерчик,
Будто влаги невидимой ток,
Он с бумагами крутит, как сметчик,
Сквозь июльского дня кипяток.
В школе школ на горе Соколовой
Все в халатиках возле тисков –
Утомительный, пустоголовый,
Ты зарыт, как Саид средь песков,
Сухо ложечку к краю придвинув,
Чай глотаешь и смотришь часы.
Пусть взорвется немедленно мина,
Пар, покинувший точку росы,
Сам собою уже не вернется,
Станет чем-нибудь вроде воды.
Будет вспышка, как белое солнце,
На уроке с названьем «труды».