Роман, продолжение. Перевод с французского Сергея Юрьенена и Ауроры Гальего
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 22, 2008
У меня не было намерения умереть, но подчас мне нравится вызывать жалость. Как только приближается прохожий, я прячу лицо в ладонях и начинаю всхлипывать, как после плача. Люди, удалившись, оглядываются…
На прошлой неделе я едва не бросился в воду, чтобы выглядеть искренним.
Я созерцал реку, думая о галльских монетах, которые должны были быть на ее дне, когда хлопок по плечу заставил меня вскинуть локоть — инстинктивно.
В смущении от своего испуга я повернулся.
Передо мной стоял человек в морской фуражке, во рту окурок сигареты, а на запястье — поржавелая пластинка удостоверения личности.
Поскольку я не услышал, как он подошел, я посмотрел на его ноги: он был в эспадрильях на джутовых подошвах.
— Я знаю: вы хотите умереть, — сказал он мне.
Я не ответил: молчание делало меня интригующим.
— Я знаю это.
В моих глазах не было слез, я их закрыл. Последовало молчание, потом я прошептал:
— Это так, я хочу умереть.
Наступила ночь. Газовые фонари зажигались сами по себе один за другим. Небо было освещено только с одной стороны.
Незнакомец наклонился и сказал мне на ухо:
— Я тоже хочу умереть.
Сначала я подумал, что он шутит; но поскольку руки его дрожали, я вдруг испугался, что он искренен и что он пригласит меня умереть вместе с ним.
— Да, я хочу умереть, — повторил он.
— Неужели?
— Хочу умереть.
— Нужно надеяться на будущее.
В молчании моей головы я люблю слова «надеяться» и «будущее», но как только их произношу, мне кажется, они теряют смысл.
Я подумал, что моряк взорвется хохотом. Но он и глазом не моргнул.
— Надо надеяться.
— Нет… нет…
Я принялся говорить без умолку, чтобы отговорить его от смерти.
Он меня не слушал. Он стоял прямо, опустив голову, повесив руки, и был похож на разорившегося банкира.
К счастью, он, казалось, забыл, что у меня тоже было намерение покончить с собой. Я позаботился о том, чтобы не напоминать ему об этом.
— Пойдемте, — сказал я в надежде покинуть набережную.
— Да, пойдем к воде.
До этого камень парапета леденил мне локти. Сейчас холод пробрал все тело.
— К воде? — спросил я.
— Да… пора кончать.
— Слишком темно. Лучше вернемся завтра.
— Нет, сегодня.
Бежать было бы трусостью. Моя совесть не простила бы мне этого до конца жизни. Нельзя позволять людям умирать. Мой долг был спасти человека. Но человек этот вообразил себе, что я хочу утопиться, и, если в последнюю минуту я откажусь, то он способен меня к этому принудить. Матросы имеют обыкновение волочить баржи за канаты. Утянуть с собой человека за руку для них, наверное, труда большого не составит.
Перевод с французского Сергея Юрьенена и Ауроры Гальего
(Продолжение следует)