Опубликовано в журнале Новый берег, номер 21, 2008
(1942, Омск – 2002, Москва)
Имя Виктории Андреевой ассоциируется с двуязычным журналом “Гнозис”, с “Антологией Гнозиса современной русской и американской литературы и искусства”, со статьями о современной русской и западной литературе, со стихами, прозой, переводами современных западных поэтов. Ее эстетическая и поэтическая позиции вполне артикулированы. Это – метареализм, творческий прорыв в область трансцендентного. В своих стихах она прекрасно демонстрирует умение заглянуть за пределы явленного и передать это в прозрачных, “настроенных по ветру снов” строках. Виктория Андреева – поэт искушенный и ненавязчивый. Культурно освоенное пространство ее стиха органично впускает диссонанс, перебои дыхания и ритма. Ее называют герметическим поэтом, хотя на первый взгляд её стихотворения могут показаться обманчиво доступными. И в этом смысле они очень московские. Она была негромким, но полноправным участником московского литературного подполья, будучи дружески или опосредованно, через друзей, связанной со многими знаковыми фигурами того легендарного периода. Она была одной из первых, кто заявил о существовании нового поэтического пространства. Ее статья о московской и питерской поэзии “В малом круге поэзии” была опубликована в нью-йоркском “Новом русском слове” уже в 1978 году. Имена Станислава Красовицкого, Леонида Аронзона, Генриха Худякова, Анри Волохонского, прозвучали в ней с полным уважением, которого достойны эти поэты.
Она выросла в Замоскворечье под мерный гулкий перезвон часов Спасской башни, под “куполами-облаками” Пятницких церквей. Московский университет был ее alma mater. Она училась в докторской программе Нью-Йоркского университета.
Её стихи, проза и эссеистика появлялись в периодической печати в Москве, Париже, Нью-Йорке, Лос-Анжелесе, Филадельфии. Книга её стихотворений “Сон тверди” вышла в Нью-Йорке. Среди других ее публикаций – двуязычная книга стихотворений в переводе замечательного английского поэта и переводчика Ричарда Маккейна.
вечер ветви наклонял
солнце пряталось за ними
сероглазыми немыми
с облаками по краям
вечер листьями дрожал
птицы нежное движенье
черно-сизое паренье
промелькнуло здесь и там
ветер с шорохом дышал
трели в вечере звенели
облаками сиротели
по небесным по снегам
и кривила ствол унылый
икибаною застылой
холодком далеких стран
странный северный обман
сосна
***
дня долгий вздох
все переходы утра
по коридорам гулким
холода печаль
минуты воплощенье смутно
реки медлительное русло
и вялая ее спираль
четыре вектора движенья
две перекладины креста
и боли предостережение
ландшафт под аркою моста
томительное заземленье
минут в слепом квадрате дня
и тело холода что непрерывно ткется
из обморока солнцестояний
и поглощается спиралью
реки гребущей против ветра
к своему истоку
***
квадрат печали грустен и высок
и стрелы ветра холодят висок
и обреченность дышит в волнах света
в зеленом вздохе трав
в округлости наивной
лета
в пунктире
птичьих криков
в прямолинейности цветов
торчащих небу дико
печали перекрестный остов
высвечивает тайну угасанья
минуты сей и дня, и лета
волны тьмы задвигались и
задышали эхом
приблизились округлые кусты
и ангела спокойный круга
повторенный движеньем листьев
облаков
схождением холмов
в барочные покои горизонта
***
шуршанье времени
терпения пролог
исходы темени
наискосок
и ночь
прохладою дыша
и снег
меланхолический
из вечности побег
***
пятнами света
выйти из лета
выйти из Леты
отблеском где-то
мелькнуть средь туч
как испуганный луч
и внезапно погаснуть
***
вечереющее дело
отложили на вчера
птица пела так несмело
занавескою летела
постепенно шелестело
отлетающее РА
***
зеленого квадрат
оттуда
око лампы
лиловеет
уюта желтизной
протянута рука причуды
здесь надо мной
синеет воздух
завершая дня овал
и мотылек мучной садится на руку
и ждет
передвигая стрелки ветра
***
настигает осень-зверь
по небесно голубому
и по городу больному
холод рыщет – ищет дверь
размеряя шаг неверный
над распластанною бездной
ясностью поверен день
звонко падают минуты
и стремительно запутан
и размерен
ритм ветвей
слышу смысл чередованья
чуть замедлено дыханье
дня
здесь паденье
там шуршанье
и страданье
шевелится серебрится
нежной тайной засыпанья
запоздалая змея
дней осенних верея
***
внося всю бездыханность утра
в размеренную грубость дня
храни спасительную смутность
пятой зажатого коня
и лиловатое безумье
косящее внаскок
зари
терпи-храни-запри сомненье
и безразличие творенья
и запоздавшее спасенье
яви
***
и если б легкому лучу
бездомно тонкому
бездонно затерянному
средь эха
задумчивого голосов
и снов
и сов
пушисто кругло
вкрадчиво молчащих
с блестящим полнолуньем глаз
в полетах серого угасших
и если б звонкому лучу
петляя в звуке -ля-
пропеть октавами
творенья
свергаясь с высоты небытия
в разверзнутые хляби вдохновенья
рельеф со впадиной объяв
поющей линией округлой лиры
и если б яркому лучу
явиться облаченной солнцем дланью
внося потоки света и огня
в отмеренную вечность мироздания
***
двоится линия холма
круги кольцуют атакуя
и центром мощного ствола
упруго крону неба рву я
и каждой клеткой веткой я
вверх рвусь извилисто минуя
препоны тлена и огня
макушкой острою ликуя
я – дуб восставший на дыбы
пятою землю попирая
корявые мои листы
непрошеные гости рая
я – вечный дерева престол
я – холм зеленых медитаций
я – танец Шивы, жизни сон
Uhrplantz предвечных трансформаций
извилистую сеть плетя
по небу я ползу ветвями
и солнце – вечное дитя
играет синими лучами
***
скольжу по зелени сквожу
сквозь облака зеленый флер
под радугой зеленых гамм
квадратом без квадриги дом
я заперта сомненьем тут
его зеленый свет в окне
и круглолицый стук минут
и блики солнца на стене
я слышу вечности испуг
смятенье веток, ветра всхлипы
геометрические хрипы
и птичий шорох высоты
невоплотившегося утра
и продолженье точек линий
в дрожащей ночью бездне синей