Опубликовано в журнале Новый берег, номер 20, 2008
Сборник всех стихов Микеланжело был опубликовал уже посли его смерти. Некоторые стихотворения Микеланжело посвятил своему близкому другу — Томазо Кавальери. В те времена (как, впрочем, и в любые другие) в общественных взглядах постоянно чередовались авторитарное пуританство и либеральная вседозволенность. Перед публикацией сборника очередной свободный период сменился очередным закручиванием гаек и стихи одного мужчины, посвященные другому, выглядели на тот момент предосудительно. Поэтому издателю пришлось заменить в стихотворениях, посвященных Кавальери, род местоимений с мужского на женский. Только спустя много лет это ханжество было исправлено, а первые адекватные переводы появились лишь через два с половиной века.
Вот один из сонетов, посвященных Томазо Кавальери.
Очами Вашими взираю на цвета,
Не видные глазам моим слепым;
Стопами Вашими подъемлю груз, с каким
Моя не совладает хромота;
Крылами Вашими мной высь перенята;
Ваш в небе дух — я следую за ним;
По слову Вашему я бледен и раним,
Озяб в жару, согрелся в холода.
По воле Вашей вольно будет мне,
Дыханьем Вашим речь моя легка,
Мои раздумья Ваша мысль явила.
Подобный одиночеством луне,
Невидим я до той поры, пока
Не освещен сиянием светила.
Впрочем, гораздо больший вред поэзии Микеланжело нанесли не ханжеское общественные взгляды, а кривые руки переводчиков. Больше всего досталось шутливому сонету, в котором Микеланжело сетует своему приятелю Джованни да Пистойя на трудности при росписи Сикстинской капеллы. В переводе Эфроса этот сонет начинается так:
Я получил за труд лишь зоб, хворобу
(Так пучит кошек мутная вода,
В Ломбардии — нередких мест беда!)
Да подбородком вклинился в утробу;
Если кто-нибудь поинтересуется у ломбардийских ветеринаров, что это за мутная вода, от которой пучит местных кошек, то ветеринары примут такого человека за безумца. На самом деле, Микеланджело пишет следущее:
Я нажил зоб, как те ломбардцы, что ли,
Что пьют плохую воду местных рек.
При этом он, действительно, говорит о кошках, но дело в том, что кошками в те времена называли крестьян Ломбардии и окрестностей! Примерно так же, как русского крестьянина можно было бы фигурально назвать медведем. Во времена Микеланджело большая часть населения Ломбардии страдала от зоба — увеличения щитовидной железы. Много веков спустя ученые выяснили, что причиной этого был недостаток йода в местных источниках питьевой воды.
Откуда Микеланджело знал что причина заболевания связана именно с водой – трудно сказать. Но известно, что он не только блестяще разбирался в анатомии и физиологии человека, но и оставлял скрытые символы, используя свои знания. Так статуя «Ночь», расположенная на надгробии герцога Джулиано Медичи, представляет собой женщину с необычной грудью. Современные маммологи единодушны во мнении, что это признаки рака груди. Таким образом, эта надгробная статуя символизирует смерть.
Самым знаменитым примером подобного скрытого смысла является знаменитая фреска «Сотворение Адама», на которой бог и ангелы изображены в некотором “облаке”. Лишь спустя четыре с лишним века после создания этой фрески, исследователи догадались, что это “облако” представляет собой точный разрез головного мозга. Это, скорее всего, символизировало то, что всевышний обладает (или, даже, является) неким “вселенским разумом”.
Возникает естественный вопрос: а понимал ли кто-нибудь из современников Микеланджело его сложные символы? Да. Как минимум один – понимал. Он был моложе Микеланджело на 8 лет. Он научился у Микеланджело анатомической точности. Он был великим художником. Его звали Рафаэль Санти.
На картине “Афинская школа” Рафаэль изобразил различных философов Древней Греции, которым придал сходство с мастерами итальянского Возрождения. Иследователям удалось точно идентифицировать лишь нескольких, наиболее известных. К примеру, Леонардо и Рафаэля было несложно распознать по их автопортретам. Но, к сожалению, не сохранилось ни одного портрета или автопортрета Микеланджело в зрелом возрасте. Тем не менее, удалось определить, что Микеланджело изображен на переднем плане картины в образе Гераклита. Исследователи долгое время предполагали, что эта мощная одинокая фигура задумчивого философа – портрет Микеланджело. Но уверенность в этом появилась, когда было замечено, что колено Гераклита обладает ярко выраженными признаками подагры, которой в то время болел Микеланджело. Вот так выглядел Микеланджело Буонарроти:
