Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 20, 2008
Бродя в мечтах без всякой цели
По узким улочкам витым,
Наступишь в лужу акварели,
Чей желтый станет золотым.
Не рассуждай о настоящем –
Ты в нем, пока стоит нога,
А время заводью бродящей
Не отторгает берега.
Весна
По-стравинскому вступит, священна,
Не без понта и не без ленцы,
И натужится почками вена,
И заселят предсердье скворцы.
Вездесущие щупальца света,
Колонковая кисть ветерка,
Разноцветною строчкою Фета
Оживает набросок мирка.
Облака синтепоновым стадом,
Ускоряют разученный бег,
И не видишь, как пятится задом
Отступающий мартовский снег.
* * *
Так любовь необорима,
Нетерпеньем хороша,
Если ты проходишь мимо,
Юбкой шелковой шурша.
По какой такой причине,
Что влюбленным невдомек,
На крючок попал в пучине
Сердца шустрый окунек?
* * *
где мы были тогда помню отзвук потери
в твоем имени сброшенном у дверей
так кричат о погибели птицы звери
самых южных америк и севернейших корей
уносило на запад восток под восторги
перенявших надменно вмененную злость
имя чуждо прописке списали в морги
в канцелярские книги забили гвоздь
уезжаешь спросил слеза навернулась
потекла рекою с небес вода
отзвук прежней потери я рад ты вернулась
и все та же но где же мы были тогда
* * *
Снова ветер дует в раму,
Скоро валенки и снег.
Может быть, не имет сраму
В новом веке человек.
Он кудрявый, кареглазый,
На носу его очки,
Он, не выигравший ни разу
Ни копейки в дурачки
С этой раннею метелью,
С этой позднею весной,
С этой давешней капелью
В этой жизни расписной,
Где лубочно и цветасто –
Дом, труба, дорога, лес,
Люлька, смерть, но не напрасна
Лестница с крутых небес.
* * *
Остаток дня – глоток воды на донце.
Отмерен срок.
Урок.
Звенит звонок.
По-страусиному напуганное солнце
Поспешно прячет голову в песок.
Допей до дна, что вымучить осталось,
Последний дар рукой не отклоня.
Жизнь продолжается,
Хоть и берет на жалость
Остаток дня.
* * *
Похищение Азии – трудное дело.
Нынче дорог овес, за окном – продразверстка.
Версты мнет кулачье, глядит, осовело.
Шерстка
Прелой потной травы на предплечье туманов,
Перегнуть, переплыть, перепрыгнуть – попробуй.
Через зёвы оврагов, космы бурьянов.
Строго
Пограничник блюдет на российской границе.
Ни синице, ни лицам кавказским – не смыться.
Ни быку, ни, тем более, юной девице…
Контрабанде – не сбыться!
Грустный Таурус в небо глядит виновато,
Неудачник в римейке ахейского мифа.
Фифа спит на горбе. Облака точно вата.
За титановым занавесом – заграница.
Закурить. Застрелиться.
* * *
Осыпалась шрифтом снежным
Книга Царств над головой,
Алфавитом злым мятежным
Над Невой —
О земле, непрочном мире
Смертный манифест.
Ставил крест на лоб Пальмире,
Белый крест.
Осень
Лишь поцелуй подытожит ответ
Ноликом черных губ,
Вырежет воздух выкриком “Нет!”,
Тотчас умрет суккуб.
В красном плаще кленовых заплат,
Призме соленых вод,
Демон влеченья уйдет назад,
В тающий небосвод.
Скроет любви немощь-недуг
Пасмурный абрис лиц,
И полетят ресницы на юг
Стаей голодных птиц.
* * *
Топкий капкан
глаукомой мутнеющих окон,
Влажный валежник лучей,
получивших пожизненный срок…
Господи,
как одиноко!
Боже,
жмет поводок!
* * *
Белым обмороком снег,
Кегли легких лип.
Жмется к дому человек,
Где сосуль полип.
Под ногой шуршит, шуршит
Сухо порошок,
Брошен, в воздухе дрожит
Худенький стишок,
Остывает без тепла
Пеленавших уст
Гулко гулит: ла-ла-ла,
Обрываясь в хруст…