Очерк
Опубликовано в журнале Новый берег, номер 16, 2007
Осенью 2004 года в Копенгагене открылся музей самого знаменитого сказочника на планете. Датчане впервые увидели чердачную комнату, где когда-то жил Ганс Христиан Андерсен. По своим размерам она скорее бы подошла героям его книг — Дюймовочке и Оловянному солдатику: площадь комнаты всего восемь квадратных метров. Здесь Андерсен поселился, когда ему было 22 года. Этот дом он выбрал потому, что здание находилось неподалеку от Королевского театра, а молодой сказочник был большим поклонником спектаклей. Открытие столичного музея было приурочено к двухвековому юбилею писателя.
Дания ассоциируется со сказками исключительно из-за Ганса Христиана Андерсена — наивного меланхолика, не дающего забывать о себе ни на одной улице Копенгагена. Андерсеном заполнена вся Дания: памятники, улицы, мемориальные доски. Андерсен — самый известный в мире датчанин, от этого никуда не деться. Андерсеномания достигла своего апогея весной 2005 года: исполнилось 200 лет со дня рождения писателя. Это событие — воистину сказочное, “сравнимое по размаху разве что с открытием Олимпийских игр”.
Российский искусствовед Александр Бенуа, посетивший Скандинавию в начале XX века, писал: “Если уже Стокгольм мог меня так пленить, то что сказать про Копенгаген, про город несравненно более живописный и курьезный. Особенно таким он был, когда Копенгаген еще сохранял целиком свою старосветскую уютную прелесть, самую атмосферу андерсеновских сказок. Каждый дом на узких кривых улицах и на рыночных площадях казался мне каким-то родственником того “старого дома”, о котором так поэтично рассказывает мой любимый писатель, а за мутно поблескивающими их окнами чудились комнаты, где на камине стоят фарфоровые пастушка и трубочист, а “стойкий оловянный солдатик” вздыхает по балерине”(1).
“Солдат достал свое огниво, ударил по кремню раз, два, три — и перед ним предстали все три собаки: собака с глазами, как чайные чашки, собака с глазами, как мельничные колеса, и собака с глазами, как Круглая башня…” Эти строки Андерсена хорошо знакомы каждому: его сказки знает весь мир. Но далеко не все знают Круглую башню, построенную в центре Копенгагена в XVI веке датским ученым-астрономом Тихо Браге. Она и сейчас выглядит настоящим великаном в окружении приземистых кирпичных строений Старого города.
Со смотровой площадки на вершине Круглой башни, где когда-то находилась обсерватория, великолепно виден Копенгаген, один из древнейших городов Западной Европы, крупный экономический и культурный центр Скандинавии. Просторные парки и лабиринты тесных, мощенных булыжником улочек, позеленевшие от времени медные памятники и площади, похожие на театральные декорации, грациозно и привольно раскинулись на побережье пролива Эресунн. Несмотря на массивы современных зданий, напоминающих огромные пластины из стекла и бетона, в чарующем силуэте города сохранилось еще многое от прекрасной старины — остроконечные шпили соборов и колоколен, увенчанные причудливыми флюгерами, высокие печные трубы, узкие черепичные крыши…
Со славой Андерсена едва может соперничать философ Сёрен Кьеркегор, современник Ганса Христиана. Это еще один датский “сказочник”, только для очень взрослых. Шествуя по Фредериксберггаде, совсем рядом со Старой площадью, мы оказываемся на месте, где родился и долгие годы прожил Сёрен Кьеркегор. Того дома больше нет, но мемориальная доска указывает то место, где он стоял.
Однако главный герой нашего рассказа — Андерсен, и мы продолжим экскурсию по андерсеновским местам. Одно из них — Нюхавн. Канал Нюхавн (Новый порт) был прорыт в 1671 году с целью оживить торговую деятельность центра Копенгагена и облегчить туда доступ товаров. Со строительством канала корабли могли подниматься до Новой Королевской площади (Kongens Nytorv). Построенные вдоль канала дома, выкрашенные в желтый цвет, стали символом города.
Так создавался неповторимый облик квартала Нюхавн, в северной части которого сохранились дома 250-летней давности. В воде отражаются их фасады красного, желтого, голубого цвета, они создают гармоничное и постоянно меняющееся единство со старыми деревянными судами, застывшими на якоре вдоль берега канала.
На первом этаже этих типично портовых домов открыты бары. В течение нескольких веков это было место увеселений матросов, здесь они крепко выпивали и, случалось, дрались. Раньше портовый квартал пользовался дурной славой. Но за несколько лет он был “раскручен”. Сейчас здесь открыты шикарные рестораны и классные гостиницы, некоторые суда переоборудованы под рестораны и даже под театры.
В наше время в Нюхавне все спокойно, хотя вечером здесь многолюдно. Днем здесь приятно посидеть на открытой террасе и смотреть на старые парусники, стоящие на якоре в канале. На них смотрел еще Ганс Христиан Андерсен, который много лет прожил в доме № 18 по улице Нюхавн.
Перебравшись из родного города Оденсе в датскую столицу, Андерсен не утратил “охоту к перемене мест”. В Нюхавне сохранился еще один дом, на котором тоже есть табличка, рассказывающая о том, что здесь жил знаменитый сказочник.
А вот кондитерская La Glасе: она основана в 1870 году, и каждый месяц здесь пекут особенный пирог, называя его именем какой-нибудь сказки Андерсена, а торт № 13 носит имя самого сказочника.
Еще одним андерсеновским местом является, как это ни странно, Музей промышленного искусства. Через его решетку студент из “Волшебных калош” просунул голову, а обратно вылез, лишь еще раз загадав калошам желание. Решетка эта до сих пор цела. Кто знает, может, и калоши такие где-нибудь есть.
Сейчас в Копенгагене два памятника Андерсену. Один — в Королевском саду, другой — в центре столицы, неподалеку от ратуши, на самом почетном месте. По проекту, за ноги одного из этих бронзовых сказочников должен был держаться ребенок, но Андерсен, узнав об этом (скульптуру делали еще при его жизни), рассердился: “Мои сказки ровно в той же степени для взрослых, в какой и для детей!” — и девочку убрали.
Неподалеку от ратуши — парк Тиволи, настоящий сказочный “Детский мир”. У Тиволи своя собственная гвардия, составленная из 100 детей и юношей в возрасте 9–16 лет. Поздним вечером, под звуки духового оркестра юные гвардейцы “обходят владенья свои” незадолго до выстрела пушки, возвещающей о закрытии парка.
Парк Тиволи ограничен площадью Городской ратуши и Центральным вокзалом. Это один из старейших парков мира, и его вполне справедливо называют “старым садом”. Тиволи был открыт в 1843 году. В то время парк находился за городом, около крепостных стен. Датский путешественник и предприниматель Георг Карстенсен во время своих поездок в Париж и Нью-Йорк увидел там парки аттракционов, и они очень ему понравились. Он попросил разрешение у властей Копенгагена на создание подобного парка в городе, но получил отказ. Власти города опасались, что аттракционы могут повлиять на “разгоряченные умы” посетителей парка.
В конечном счете Карстенсен добился аудиенции у короля Христиана VIII и попытался доказать, что Тиволи, напротив, поможет людям забыть о политике. Нам неизвестно, насколько убедили короля эти аргументы. Скорее всего, восторжествовал здравый смысл, и король посчитал, что в Копенгагене, где так мало возможностей развлечься, такой парк придется кстати. Так или иначе, Карстенсен построил Тиволи, который имел огромный успех у жителей Копенгагена.
Андерсен участвовал в открытии Тиволи, и один из аттракционов парка, “Китайский базар”, подал ему идею сказки о Соловье и Китайском императоре. Сейчас этого аттракциона уже нет, но зато сказка осталась. В Тиволи и сегодня можно почувствовать дух XIX века: здесь продаются сказочные оловянные солдатики. Андерсену, кстати, парк совершенно не понравился.
Интересно, что того же мнения о Тиволи был и Александр Бенуа. “К сожалению, в Копенгагене последний вечер ушел опять на нечто такое, от чего я бы охотно отказался, — вспоминал российский автор. — Как могла нехудожественная часть компании отказаться от посещения знаменитого сада Тиволи? Прокатившись после обеда в колясках по ближайшим окрестностям столицы Дании, мы и отправились в это увеселительное заведение, а там прохлаждались какими-то напитками, слушая совсем неинтересные музыкальные номера и поглядывая на каких-то акробатов. Стоял мягкий, нежный вечер…”(2)
От андерсеновского Тиволи нынче мало что сохранилось: ведь за время своего существования он не раз перестраивался. Так, два старейших здания (главный вход и павильон пантомимы) датируются 1874 годом. От первоначального проекта до настоящего времени сохранилось лишь озеро, вырытое на месте старинных фортификационных сооружений. Как для туристов, так и для жителей Копенгагена Тиволи — излюбленное место прогулок и встреч, с богатым выбором ресторанов, кафе, игровых заведений и сценических площадок, предназначенных как для детей, так и для взрослых. В любое время года партеры парка украшены многочисленными цветниками и фонтанами, образующими ансамбль, полный красоты и гармонии. ..
Военный оркестр Тиволи одет в красно-белую униформу — цвета национального флага. Шапки из медвежьей шкуры на голове у музыкантов — точная копия тех, которые носят королевские гвардейцы Амалиенбора, — “стойкие оловянные солдатики”.
Как парк аттракционов Тиволи может мало что предложить посетителям. Конечно, здесь есть всевозможные “адские” механизмы, которые поднимают нас, бросают вниз, вращают и переворачивают, так что сердце замирает. Но их немного. Большинство аттракционов, такие как русские горки или большое колесо обозрений, замечательны своим почтенным возрастом, а не техническим совершенством. Тиволи — это прежде всего сад, где приятно прогуляться, а вечером послушать концерт или посмотреть спектакль или фейерверк. И все это — в неповторимой атмосфере цветущего сада; вечером его освещают более тысячи электрических ламп.
Вечером Тиволи окутан особым романтическим очарованием. Зажигаются многочисленные цветные огни, они освещают китайские павильоны и отсвечивают в зеркальной поверхности озера. Вокруг сценические площадки и залы завлекают на театральные представления, концерты, варьете, цирковые программы.
Репертуар театра Пантомимы включает балеты, пантомимы и “комедии дель Арте” с классическими персонажами: Арлекино, Коломбиной и Пьеро, которого обожают дети. Обычно после каждого спектакля немого театра дети обращаются к нему: “Пьеро, скажи что-нибудь!” Их просьба выполняется.
Копенгаген — действительно сказочный город. Чего стоят хотя бы названия улиц, площадей, домов и районов: Новая королевская площадь — та самая, на которой когда-то немую ведьму спасли от смерти ее братья, превратившиеся в лебедей. Мраморная церковь, Нюхавн — Новая гавань — с игрушечными разноцветными домиками, отражающимися в качающихся волнах, дворец Амалиенборг — официальная резиденция датских королей… Даже королевская семья выглядит очень сказочно: говорят, принц женился на гонконгской красавице и сам водит машину. А у королевы Маргрете II есть такса со сказочным именем Валтасар. Про парламент тоже рассказывают множество сказок: например, простые датчане могут прийти на заседание парламента и послушать, о чем там идет речь.
В Копенгагене повсюду чувствуешь близость моря. О нем напоминают протяжные гудки пароходов, доносящиеся из порта Фрихавн, неожиданные порывы студеного ветра, который порой достигает такой силы, что гудят фонарные столбы, воют провода электропередач, гнутся к земле вершины деревьев, а водители крепче сжимают руль, чтобы удержать машину на дороге. С морем связано и само название города — “Торговая гавань”.
Дыхание моря особенно чувствуется на набережной Лангелинье (“Длинная Прямая Линия” — Langelinie), где у причалов стоят огромные морские паромы и сухогрузы. Причал порта ежегодно принимает более 200 морских судов. Но и здесь проза жизни переплетается со сказкой.
Прогуливаясь по Лангелинье в северном направлении, можно увидеть внушительных размеров фонтан, самый большой в Копенгагене. Фонтан создал в 1908 году Андерс Буннгор, использовавший в качестве главного элемента декора скульптурную группу на тему северной мифологии. Действительно, существует сказание о шведском короле Гюльфе, который пообещал богине плодородия Гефион, что он отдаст ей все земли, которые она сможет вспахать за один день. Тогда Гефион превратила своих четырех сыновей в быков и вспахала остров Зеландию (который она оторвала от Швеции), дойдя до озера Моларен, к западу от Стокгольма.
У многих столиц есть свой символ. У Лондона — это Тауэр, у Парижа — Эйфелева башня, у Рима — Колизей. Есть он и у Копенгагена. Правда, его “визитная карточка”, может быть, менее внушительна, чем знаменитое творение древнеримских зодчих. Но ни один датчанин не представляет себе своей столицы без этого скромного памятника — русалочки.
У набережной Лангелинье, при входе в Копенгаген со стороны моря, находится эта самая известная в Дании скульптура. Ее создал в 1913 году скульптор Эдвард Эриксен в честь персонажа сказки Андерсена, повествующей о трагической истории русалочки. Ее скульптурное изображение из бронзы стало всемирно известной эмблемой Копенгагена и Дании. Изящная фигурка установлена на базальтовом валуне в метре от набережной Лангелинье.
Этот памятник был установлен здесь 13 августа 1913 года. Русалка была героиней сказки Ганса Христиана Андерсена, написанной в 1837 году о самой младшей из шести дочерей морского царя, “прекраснейшей из них, нежной и прозрачной, как лепесток розы, с глубокими, синими, как море, глазами”. По преданию, когда ей исполнилось 15 лет, она спасла принца, потерпевшего кораблекрушение, и полюбила его. Но ее чистое сердце не позволило ей украсть его у невесты. И с тех пор она все ждет его возвращения, а любовь делает ее душу бессмертной.
В истории создания этого шедевра присутствуют типично андерсеновские мотивы. Дело в том, что бронзовая статуя была воздвигнута не столько в честь героини сказки Андерсена, сколько Джульетты Прайс (Элен Прис), прима-балерины Датского Королевского балета. Полюбивший ее Карл Якобсен, основатель Карлсбергских пивоваренных заводов, заказал скульптору Эдварду Эриксену сделать памятник балерине в виде русалки еще при ее жизни. Так как балерина отказалась позировать, Эриксен лепил скульптуру со своей жены, вызвав тем самым горячие споры по поводу сходства статуи с Джульеттой Прайс.
Но, как бы там ни было, секрет заслуженного успеха скульптуры Эдварда Эриксена кроется, несомненно, в глубоко лиричном и нежном облике русалочки. Тогда как похитители, которые уже много раз обезглавливали скульптуру, особой деликатностью не отличаются. Так что голова русалочки — это “клон”.
Более 70 лет ожидает эта бронзовая русалка своего принца, устремив взгляд в устье Копенгагенской гавани. В день своего семидесятилетия она была украшена венками и ожерельями из красных и белых цветов. Играли духовые оркестры, представитель датского правительства и мэр Копенгагена говорили речи.
Русалочка стала символом Копенгагена благодаря “пивному королю” Карлу Якобсену. Но ему не могло пригрезиться даже после ящика “карлсберга”, что пройдут десятилетия, и его “пивные коллеги” — “новые датские” — “украсят” Копенгаген новым “шедевром”. Нынче в северной части Копенгагена возвышается гигантская бутыль. Отсюда начинаются кварталы с предприятиями датского пивного концерна “Туборг”, который сбывает свою продукцию в более чем 100 странах мира. Масштабы концерна столь велики, что в Копенгагене он обзавелся собственной гаванью и в начале 1970-х годов поставил в виде памятника бутылку с этикеткой(3).
Рассказ об андерсеновском Копенгагене будет неполным, если не упомянуть о городских трубочистах. В Дании примерно 46 тысяч Гансов, 36 тысяч Христианов и 173 тысячи Андерсенов. А также одна королева. Один кронпринц и еще 5.413.390 человек. Каждый из которых знает, что чернильницы умеют разговаривать, норвежские тролли приезжают в Данию погостить, а трубочисты — самая прекрасная в мире профессия.
За последние двести лет их внешний облик мало изменился. Они одеты в черные комбинезоны, руки и лица перепачканы сажей, но головы по-прежнему увенчивают цилиндры. Эту “привилегию” им даровал в конце XVIII века король Кристиан VII. Цилиндр сейчас используют вместо сумки. В нем хранится всякая всячина — карандаши, трубки, табак и даже свертки с завтраком.
Всего в Копенгагене около пятидесяти мастеров древней профессии. Их рабочий день начинается рано. В четыре часа утра — к этому времени печные трубы успевают остыть — на пустынных городских улицах уже можно встретить трубочистов верхом на велосипедах, груженных веревками, проволокой и металлическими щетками всевозможных форм и размеров. Работы у них немало — ежегодно они вычищают до 470.000 печных труб. Между прочим, чтобы стать трубочистом, необходимо закончить специальное профессионально-техническое училище при Копенгагенском технологическом институте.
…Завершив обход андерсеновского Копенгагена, вернемся к “Старому саду”. Большой праздник Тиволи заканчивается всегда с первым ударом часов в полночь гигантским фейерверком, освещающим весь парк. А бронзовый Андерсен, восседающий на кресле близ Тиволи, задумчиво смотрит на игру огней: “Я старый сказочник, я много сказок знаю”…
………………………………………………………………………………………………………………………………………….
1 Бенуа Александр. Мои воспоминания. Изд. 2. кн. 1–3. М., 1993. С. 421.
2
Бенуа Александр. Указ. соч. С. 421.3
Неделя, 1977, № 1. С. 15.