Опубликовано в журнале Новый берег, номер 9, 2005
ДИАЛОГ ОСЕНЬЮ
Она: Ты так долго странствовал, милый,– даже
Стены седыми стали, не то что люди.
Вы, мужчины, всегда уходите дальше,
Чем долетает почта – за то и любим.
Бедный Йорик, сносивший твои капризы,
Спился и умер. Тень его на погосте
Тихо звенит бубенцами, и смотрит снизу
Вверх безутешный череп, венчая кости.
Он: Птица моя, совенок, детеныш страха,
Я не за славой странствовал, не для денег,
Не за удачей даже, дрянная птаха,
Что ты себе придумала, в самом деле!..
Я не любил тебя, не любил,– не надо,
Не говори со мной, не тянись навстречу!
Хочешь налить мне мёда? Налей мне яда.
Вот моя кружка – лей. Я давно не вечен.
Она: Ты так долго странствовал, милый! Мили,
Зимы, застывший мёд, эти нимфы, мифы…
Я тебя так ждала, что меня убили:
Я умерла в Харбине, весной, от тифа.
Зимы, дрянной погост, ледяные пчёлы,
Скудная зелень, тощий укроп, и смерти
Радостное лицо и оскал веселый…
Я не грущу ни о лете, ни о Лаэрте.
Он: Птица моя, совенок, детеныш ночи!
Ты ли меня поила репейным мёдом?
Зимние пчёлы жалят мне сердце нынче,
Жалость все глубже, слаще, и с каждым годом
Всё удаленней твой башмачок забытый.
Сетуй – не сетуй, засохший букетик нюхай,
Топай на кладбище вслед за печальной свитой…
Счастье, что я не видел тебя – старухой.
Она: Ты так долго странствовал, милый,– ива
Стала совсем седой, а меня однажды
Выдали замуж. С тех пор я живу счастливой –
Даже фиалки не утоляют жажды.
Брат мой убил лисенка; лисенок весел.
Всех веселее мертвые – уж тебе-то
Это известно… Йорик вчера подвесил
Очередной бубенчик в развилке веток.
Он: Птица моя, совенок, детеныш лета!
Дай подержать в ладонях твою улыбку.
Я не имел друзей, не хранил секретов,
В мутной реке не ловил утопшую рыбку.
Лето в твоих золотых плечах, и в соломе
Выгоревших волос… Трех смолистых сосен
Дух гробовой витает в остывшем доме.
Вот я вернулся! Но здесь наступила осень.
09.06.2003