Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 7, 2005
11
Ворону все равно, что две пары глаз –
Утренних и вечерних – следят за ним,
Ворону все равно, у кого из нас
Слаще кутья, крупнее слезы, приятней дым.
Хлеба ему бы, зеркальце да щепоть
Неба, какого нет у презревших стыд,
Ворону все равно, что сейчас Господь
В тело его вселится – и улетит…
12
Стулья, на которых нельзя сидеть,
Воздух, которым нельзя дышать,
В маленьком окошке кривая смерть, –
Все это потом, любовь моя.
Руки, от которых нельзя уйти,
Губы, которых нельзя бежать,
Ангел, прикорнувший в твоей горсти, –
Все это потом, любовь моя…
13
Смотришь, как часики время стригут,
Не оставляя и малой
Сени из нескольких тайных минут
Для тишины небывалой,
Для невозбранной свободы, когда
Мыслить и чувствовать – нечем,
И прорицают огонь и вода
На языке человечьем…
14
Что-то бормочу, шепчу,
Голову держу надменно,
Словно все мне по плечу,
Или даже по колено,
Воздух родины, судьба,
Захромавшая бескрыло,
Прядь, которую со лба
Сил откинуть не хватило…
15
Когда в последней, темноокой,
Не отпускающей ночи,
Ночи пустой и одинокой,
Где все – чужие и ничьи,
Исчислен будет каждый колос,
И каждый жест сочтен и взгляд,
Быть может, этот малый голос
Не оправдают, но простят…
16
Счастье – нехитрое ремесло,
Как мотылька порханье.
Тихие губы твои свело,
Перехватив дыханье.
Полночь пахнула сырой листвой,
Влагою сокровенной,
И распахнула халатик твой,
Как письмена вселенной…
17
У прозы – известная поза:
Лежачую – бить не с руки.
Чернильного ждут варикоза
Архивы и черновики,
А рифма не ищет бумаги,
Ни стол ей не нужен, ни мел,
И только немного отваги
Стоять, где Господь повелел…
18
Что-то можно сказать словами,
Остальное договорят
Не сторонними голосами
Лоб и челка, ладонь и взгляд,
Полночь имя твое прошепчет,
И прилипший к плащу листок
Обернется щеглом под щебет
Плеч и шеи, спины и щек…
19
Подлинность – это мгновенье перед
Небытием, или сразу вслед…
С точки зрения океана, берег –
Лишь безвидный Хаос, где тьма и свет
Иллюзорней даже, чем цвет и форма.
На твоих губах – соль семи морей,
И объятье – только предвестье шторма,
Что сметает сущее мощью всей…
20
Читатель, сообитатель
По истине и языку,
В тисках – сосуществователь,
Сочувствователь – в тоску.
Гремит немота засовом,
Но нам – до конца стоять:
Делиться последним словом
И слогом последним стать.