Стихи
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 6, 2004
Ты ушла,
Вечер пахнет цветком гиацинта
И змеей заползает в мой мертвый стакан.
Как дела?
Эхо бродит в ходах лабиринта.
Как дела… Я влюблен и, мне кажется, пьян.
Я влюблен в гиацинт,
В его цвет темно-зимнего утра
И в стакан, отдающий холодным стеклом.
Лабиринт –
Это где-то вдали, в лепестках перламутра…
Отчего же, скажи, Минотавр со мной здесь, за столом?
Нет числа
Дням из ветра, из снега и ливней.
Может, все зашвырнуть – и в кино?
Ты ушла.
Может быть, я и стал чуть наивней,
Только мертвый стакан – это мертвый стакан все равно…
Жаль одно:
Ты не видела новые крылья.
Всё на воске, как в давние дни.
Чу… Окно
Уже манит к себе эскадрилью.
Извини.
Нет черты,
За которой нет слез лабиринта.
Можно строить его, можно просто сидеть у окна.
Только ты
Не забудь: вечер пахнет цветком гиацинта.
Это значит – весна.
Сизиф
Не кончается день,
камень не так тяжел,
может быть, в чужой огород
кинуть через низкий плетень
или просто чашкой об пол –
новый год.
Или был вчера и прошел
грудой серебра не столе.
Камень закатился под стол,
капля замерла на весле.
Горизонт лежит на холмах,
и на каждый нужно взойти.
Чтобы там почувствовать страх
перед странным словом “лети”.
И лицом упав в пустоту,
каждый раз порвав в себе нить,
камень укатить за версту,
укатить.
Броситься к подножью горы,
кубарем скатиться в траву,
так и не взглянув на миры,
все вложив в трепещущий звук
сломанной флейты.
Где ты –
камень не скажет, камень хранит секреты.
Под него и вода не течет,
разве что дождь.
Разве что чудовищный ливень.
Чаша опрокинута в рот,
сам себе вождь,
сам себе камень.
Икар
Тридцать солнечных дней в году –
где уж тут опалить крылья.
Стая розовых какаду –
знак цикличности и бессилья.
В силах города взлет проклясть,
но пустуют его капканы,
тут и яблоку негде упасть.
Где ж упасть тогда дельтоплану?
В мягких войлочных тапках, малыш,
вновь беззвучно сную по квартире,
в сотый раз пролетая Париж
в одинок-о-динаковом мире.
То ли Карлссон, то ли Икар,
то ли в зеркале отображенье.
А на улице – птичий базар.
Шум гуляющих, крики и пенье.
Что есть сил – туда, на лету
обрывая плакаты с крыши.
Стая розовых какаду
Тает в небе. Все выше. Выше.
А навстречу оттуда – снег,
первый, августовский, колючий.
Тридцать солнечных дней за век,
но сегодня не этот случай.
Я опять никуда не пал.
Неизвестной рукой – записка:
“В лабиринтах. Привет. Дедал”.
Хлеб. Вареное мясо. “Плиска”.
Стая розовых какаду –
узнаю их полет в эфире.
Они ищут свою звезду
в одинок-о-динаковом мире.