Опубликовано в журнале Новый берег, номер 5, 2004
В 90-ых годах в Литературной, если не ошибусь, газете я прочел переписку Виктора Астафьева и Константина Ваншенкина, друзей, раскиданных по разным фронтам. Тонны книг написаны о войне, но нигде не встречал я такой страшной правды о нравственной низости войны, которую излагали друг другу простые русские солдаты.
И вспомнил, как в конце 60-ых привозили Астафьева на выступление к нам в Литинститут. У него и тогда было изрытое, измученное лицо солдата, да и одет он был в гимнастерку, что давно вышло из моды и предполагало, скорее некую театрализованность. Но именно подлинность облика этого провинциального писателя поразила меня, я почувствовал, что гимнастерка защищает его от происходящего, в котором ему было гадко и стыдно. И никогда не забуду того презрения, с которым этот вечный солдат глядел на нас, пригретых и преуспевающих лжецов, будущее советской литературы, какими он нас видел.
Сам он к нашему возрасту уже прошел детдом и войну, на которой хотел, чтоб его быстрее убили, и похоронил ребенка, заморенного послевоенным голодом. Он не сказал нам ничего, что удержалось бы в памяти. Да и как было ему сказать о ненависти к той власти, которая и его самого возила по Москве, как прирученного сибирского медведя с кольцом в носу? Власти, которая и в самые демократические времена отказала ему в достойной пенсии, обрекая на нищую старость. Как и весь народ, чьей неотрывной частью он остался до конца.
Он устоял, он сделал в жизни и литературе, что смог. Светлая ему память.
Андрей Назаров.