Триптих
Опубликовано в журнале Новый берег, номер 2, 2003
Сергей Шестаков родился в 1962 году в Москве.
В 1984 году окончил механико-математический факультут МГУ им. Ломоносова.
Был рабочим в геодезическом отряде (Якутия), ночным комендантом Дома Студента МГУ, инженером в научно-производственном объединении, преподавал высшую математику в педагогическом институте им. Крупской. Сейчас работает учителем математики в школе №7 г. Москвы.
1.
Забытый Богом полустанок,
Заснеженного поля клин,
Петух, поющий спозаранок,
И дом, похожий на овин.
И в этом доме, как в ковчеге,
В любые дни любой поры
Шумят леса, воркуют реки,
Перекликаются миры.
Не чародей, не небожитель
Зажег в окошке огонек,
Но в эту ветхую обитель
Ведут следы со всех дорог.
Капель, и прель, и пыль окраин,
Раскаты грома, гул стремнин
Созвал сюда на пир хозяин,
Их брат, слуга и властелин.
Ему нет надобности в гриме,
Чтоб схожим с ними быть во всем,
Творящий их, творимый ими,
Со всеми в мире он знаком.
В нем наносного ни на палец,
Он вне канонов и имен
Как будущего постоялец
И адресат былых времен.
Но где для прочих ставят ценник,
Там он заплатит головой,
Всех поколений соплеменник
И всех эпох мастеровой.
2.
Опять февраль и непогода,
И вьюга, воя за окном,
Сугробы намела у входа
И упразднила окоем.
Она лишила расстоянья
Начала, меры и конца,
И стала краем мирозданья
Ступень пустынного крыльца.
Исчезли роща и селенье,
Окрестности объяла тьма,
Как будто светопреставление
Здесь репетирует зима.
Лишь одному из всей округи
Не спится в нетях темноты,
Его язык понятен вьюге,
И с миром он давно на ты.
Простым посредством междометий
Общаться им не привыкать,
Так сны беседуют и дети,
Поля и ветер, лес и гать.
Чудак, молчальник, полуночник,
Он призрачных бежит щедрот
И россыпи наград лубочных
Ночное небо предпочтет.
Он не угодник вкусам пошлым,
Он семя, а не чернозем,
Скрещенье будущего с прошлым
И вечности с небытием.
3.
Распахнуты снежные дали,
Февраль обозначен вчерне.
Как будто пером, начертали
Заставку на зимнем окне.
Голодный гудок тепловоза,
Цезуры железных дорог
И проза, глядящая косо
С откоса на вычурный слог.
Здесь может явиться заглавьем
Суглинок, размякший в грозу,
А то, что возносим и славим,
Окажется сноской внизу.
И кто-то корпит до рассвета,
Пытаясь опять и опять
В главе повседневности этой
Достойный абзац написать.
Ему и отличий не надо.
Он рад, оставаясь собой,
В седых письменах снегопада
Мелькнуть неслучайной строкой.
Стать вровень с рассветом и птицей,
Чела не темня своего,
На этой неяркой странице,
Ценимой превыше всего,
Не словом каким невеликим,
Не слогом, так буквой одной
В той горькой, в той горестной книге,
В той гибельной, в той дорогой.