Прозаические миниатюры
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 2, 2003
Лопата и подснежник
Лопату забыли убрать на зиму в бытовку, и она осталась воткнутой в землю на небольшой полянке, в самом дальнем от дома конце лесистого участка. Пришлось мокнуть под осенними дождями. Рано выпавший снег засыпал её почти наполовину, а на самом конце рукоятки образовалась пушистая снежная шапочка. Февральские ветры сдули её головной убор, но зато с подветренной стороны намели маленькую юбочку. Весна выдалась скорая и солнечная. Снег уплотнялся, а вокруг лопаты быстро подтаивал. Вот уже и от юбочки не осталось и следа (ничего, кроме кружева из мелких кусочков коры, накрошенной поползнем и дятлом, да хвои от ели, стоявшей неподалёку). Вместо юбочки образовалась большая чёрная точка влажной земли. Теперь, если смотреть сверху, лопата была похожа на восклицательныё знак, воткнутый в ещё белый лист поляны.
Однажды утром, а это бывает именно по утрам, в сантиметре от заступа зашевелился комочек земли и из-под него, как бы с оглядкой, высунулись зелёные листики, готовые спрятаться обратно в землю при малейшей опасности. Но страх этот был напрасен. Через два дня новорожденный осмелел уже настолько, что между листьев, опережая их в росте, выпестовал стебель с голубыми цветочками подснежника.
Каждый день лопата любовалась подснежником с утра и до вечера, отдавая ему отраженное солнечное тепло и защищая от ветра нижней частью своего, ещё не лишённого привлекательности, тела. “Какой он хрупкий и нежный. Совсем как маленький ребёнок, и очень красив! Просто чертовски-таки обольстителен!”. Подснежник тоже не оставался равнодушным, он рос и чуть кокетливо наклонял свою обворожительную головку к тёплой поверхности метала. “Заботливая и милая, хотя красавицей её и не назовёшь”.
Уже растаял весь снег, даже в тени забора. Они сравнялись в возрасте, а потом он и обогнал её, старея значительно быстрее от постоянных, выпивающих его соки романов, то с бабочками, то с пчёлами, то с миниатюрной букашкой, а то и с мотыльками, такими же по цвету, как и он сам.
Она пережила его.
“Вот она где. А я -то её ищу!” — закричал мужчина, подходя к лопате. Грубый, большой, резиновый сапог сломал стебель и листья, прервал увядающую жизнь подснежника.
Лопату забрали на сезонную грядочную работу, которая, как всякая работа, успокоила и отвлекла ее от ненужных мыслей…
Аккордеон
Аккордеон жил рядом с гитарой. Давно. Он был стар и немощен. Она переживала вторую молодость. Возвращаясь заполночь в их угол, всегда пыльный и тёмный, гитара расстроено стонала. К утру натянутые струны отпускало, но тело ещё помнило несдержанность страстных, сжимавших её вечером рук. Аккордеон жалел гитару и не ревновал. Как и все в его возрасте, он жил воспоминаниями. Детство и юношество: запах новой кожи мехов, поездки по городам в футляре из фибры цвета кофе, “Утомленное солнце”, “Подмосковные вечера”, свадьбы, проводы… Зрелые годы начались с гамм и регистров, ему стали знакомы Бах, Гендель и Чайковский. Девочка, с которой они теперь вместе росли, была худенькая и рыжеволосая. Слабые ручки её не всегда могли растянуть меха до конца; быстро уставая, она частенько не попадала в темп. Она ему нравилась. Нежная в веснушках щека её прижималась к его плечу, и аккордеон старался изо всех сил не выдать своего волнения. Девочка стала его первой и последней любовью…
Тяжелое предчувствие появлялось у него в последнее время всё чаще и чаще. Аккордеон ждал и боялся ЭТОГО уже почти шесть лет.
…дом будут сносить… бросят его у подъезда и мальчишки разберут-разломают и загудят-задудят последнюю мелодию внука органа не по нотам, а на слух, что-то своё, футбольное — “Спар-так — чем-пи-он!”. “Пусть хоть так, всё лучше, чем молчать годами и ждать, прислушиваясь, за кем это пришли? Нет, опять не за мной… Не она… За гитаркой…”
Его так и не вынули из футляра, и любимая девочка не дала ему сделать предсмертный вздох. Муж её, без слуха и голоса, проводил аккордеон в последний путь… С гитарой они даже не простились…
Но на другой день и на следующий и потом ещё, по дворам, то басом, то дискантом звучали поодиночке ноты. Его.
Мусор
В слове пылесос по моему звучит нечто бедственно-извращённое и мне пылесос жалко. Согласитесь, неприятно постоянно затягивать в себя всё, что ни попадя. Да ещё этот веник выпендривается. Только послушайте, что он говорит: “Наш род самый древний! Мы ещё пещеры подметали! Если собрать нас всех — от первого, до меня, — то Булонский лес просто сквериком покажется! Среди нас даже мётлы есть! А на них, между прочим, летали задолго до изобретения крыльев. А сколько мерзких людишек было изгнано “метлой поганой”? Мы и в поэзии воспеты. Вспомните, например, гениального Чуковского: “…за лопатою м е т л а вдоль по улице пошла”.
Все это хвастовство приходилось пылесосу выслушивать постоянно, потому что стоял он в темном чулане рядом с веником. И только старая серая мудрая половая тряпка утешала его: “Ну, пошто ты так кручинишься, горемыка длинноносое, слонопысос мой лепестрический? Да плюнь ты на него мусором, не обращай внимания. Мы ж с тобой как-никак получше мётел да веников, за ними сызнова моем да подтираем. А что род ихний самый древний, так это он в школе плохо мёл. Ты -то древнее, от мамонтов счёт вести можешь.
Не тужи милай, накося, пососи Чупа-Чупсу или вон пудрой Ля-Рошаль побалуйся, свежая, только утром просыпали. А хочешь, я тебе одно местечко укромное покажу, где и веник не бывал? Туда ещё с Нового года пробка от шампанского закатилась. Вкусно пахнет!”
И пошли они за пробкой и пудрой, и веник за ними увязался, ведь не железный же он. А хвастает — от скуки да от глупости. Безвредный он, что с него возьмёшь, с куста обрезанного…
А работа на всех найдётся, ведь мусор был, есть и будет, пока люди не переведутся…
На отвязке
Вот такие попались шнурки для ботинок: постоянно развязываются, как бы сильно не затягивать бантик узла… Своевольные…
Смотри какие туфли пошли на шпильке! Ой, держите меня дырочки!
Ну почему, как туфли женские, так без шнурков!? Меня так к ним тянет! Просто удлиняюсь в момент!
А вон те босоножки!? Во молодёжь даёт! Никакого стыда и нравственности не осталось, совсем голые ходят! Одна верёвочка спереди болтается!
Ты поаккуратней под ногами мельтеши, а то наступят. Я так уже два раза попадал, второй раз по мокрому даже. Еле отмылся потом… и утюгом гладили… После этого на две недели завязался.
Слушай, а что это за новая феня такая пошла — “липучки”?
Конкуренты наши, но это не классика. Так… Ну как бы тебе попроще объяснить? Побочная ветвь клонирования, вроде. Ясно?
А… понятно, но говорят, они хорошо держат.
Врут. Это они поначалу хваткие, а потом менять приходится. Да и эстетики никакой. И кто говорит то?
Сандалии нашлёпали…
Ты б ещё ботики спросил, нашёл кого слушать.
Ладно, не закручивайся, смотри погода сегодня с утра какая хорошая! Сухо и болтает мало.
Да, в транспорте всегда так и встречных много, не то что в такси…
Всё! Отгуляли, сейчас повяжут, смотри — наклоняется.
Не впервой, расслабься, не на танцах…
Надо как-нибудь заменить эти совсем распоясавшиеся шнурки, да и навернуться можно… Или на липучки перейти? Говорят, хорошо держат…