Опубликовано в журнале Арион, номер 3, 2018
Ирина Любельская
ВОТ В РУКЕ ОНО
вылетел — и слеп.
вышел и слепил
белый снег был спел
землю заносил.
леп но бестелес
медлен мухолов
темный тихий лес
перед ним оглох.
руки в нем озябь:
мякиш от хлебов
таяние — явь
бедная его.
кто так одинок
белый снег топчи
вот в руке оно
вот вокруг мельчит.
Анастасия Кинаш
* * *
Рыбий Бог очень добр.
Бог сазанов, ершей, сардин, белобрюхих налимов, сомов
и блестящих карпов…
Он поет в их нутре. Он огромен, силен, един,
Окружен чернотой, где не будет вчера и завтра.
Смотрит Рыбий Господь из холодных своих детей,
Вместе с ними парит в темноте голубой и влажной.
От прозрачной икринки до черных тугих сетей, до крючков и крюков
Рыбий Бог остается с каждым.
Он молчит. Он рожден в тишине, в немоте заснет,
Но его безголосье не режет живые души.
В океанском нутре, где привычен и страшен гнет,
Рыбий Бог не уходит, он знает, что нужно слушать
И биение сердца, и трепет холодных жабр,
Гул подводной могилы, соленого царства мрака…
В каждой рыбе алтарь для него, и псалом, и храм,
Где возможно любить, но нельзя говорить и плакать.
Смотрит старый рыбак, как дрожит, испуская дух,
Желтоглазая рыба на дне его утлой лодки…
«Отче наш, посмотри…» — человек тихо шепчет вслух,
Как чужой солнцу Бог умирает в глазах селедки.
Бах Ахмедов
* * *
Долгие переговоры с осенью…
Временное перемирие.
День передышки.
Пожилое солнце близоруко щурится,
изучает Землю сквозь линзу облака.
Пытается вспомнить.
Холодные дожди достигли будущего
и набухают медленным временем.
Ждут сигнала.
А люди покупают колбасу на ужин,
спят в телевизоре или в книгах…
Пытаются жить.
МУРАВЬИНЫЕ ШТУДИИ
Смотрю на муравья и думаю:
с какою нежностью угрюмою
он тополиный лист исследует
и о судьбе своей не ведает.
А он глядит на великана,
чей взгляд — одна сплошная рана,
и поскорее хочет спрятаться —
невыносимо человеческое!
…От тополя и до акации
ему ползти четыре вечности.
Николай Редькин
* * *
снег пошел
по воде
ВЕТРЕНАЯ ВЕСНА
то ли бабочка
то ли пожелтевшая
прошлогодняя бумажка
то ли стишки