Опубликовано в журнале Арион, номер 2, 2018
* * *
Чемоданы в наклейках канули,
Им на смену пришли холодильники —
С Шарм-эль-Шейхами, с Монте-Карлами,
всё с Монмартрами, с Пикадиллями…
Это лучше, чем полиграфия,
Это где-то посерединке
Гастрономии с географией —
Магнетические картинки.
Мегаполисы, архипелаги,
Храмы наши и заграничные…
А за дверцей остатки Праги
И мороз пробирает Столичную.
Где мы только с тобой не плавали,
Что мы только с тобой не пили,
Сладко спали и сытно хавали,
Морозильник весь залепили.
Хорошо еще, что двухкамерный,
По бокам что осталось место
Для какой-нибудь там Кунсткамеры,
Прости господи, Бухареста…
* * *
Отечески Пенаты,
О пестуны мои!
К.Б.
Заснуть на лестнице в своем подъезде,
Практически, считай, в своем дому,
У батареи, в безопасном месте,
Не опасаясь фраз: — А вы к кому?
Да я к себе, чего тут не понятно?
Уже пришел и лег
Спиной к трубе, где булькает, приятно
Струится кипяток.
А как проснусь — так выйду вниз за тополь
В свой бесподобный двор
Отлить, не опасаясь криков — Кто там?! —
Едва достав прибор.
Я — принц сего двора! Наследная обитель
Вся эта карусель и дерева.
Отсюда и до самых общежитий
Мои защищены права!
Прижму к себе безмолвную рябину
И лист лизну шершавым языком.
Как подобает любящему сыну,
Подступит к горлу ком.
Так постою, покуда не отпустит
Порыв сей и позыв.
Последней каплей и последней грустью
Не орошу трусы.
* * *
…у бога гигабайтов много…
Есть у Верховного Админа
от всех аккаунтов password.
Не надо создавать архива
и обновлять Excel и Word.
Там за тобою ни двуглавый
орел не проследит, ни лев…
На облаке все видит главный,
контент хранится в pdf.
Забудь и ники, и логины,
поверь, нужны они на кой,
где мировую паутину
ощупать сможешь ты рукой.
Из почты выбежит собачка,
под виртуальные кусты
скриншот положит в раскорячку
и все облайкает посты…
* * *
Памяти А.К.
Завтра мы хороним Вас,
Анатолий Анатолич.
У покойницкой юдоли
Соберемся в ранний час.
Рядом с моргом перекур
Обязательно устроим,
Вспомним, баню как построил,
Как шашлык любил из кур.
Вспомним, как на шампуре
Лук нанизан был колечком.
Ржавый ПАЗик в царство вечно
Повезет вас по жаре.
Были любящим отцом
И заботливым супругом,
Ни с какого перепуга
В грязь не падали лицом.
Мы Вам поприличней гроб
Заказали с покрывалом
(…Был всегда, и вдруг не стало…),
Ленту выбрали на лоб.
Завтра надо мне сказать
Про разлуку, про такое
Неожиданное горе,
Вас по имени назвать.
Ночью выйду покурить,
Вижу, как в анатомичке
Вы лежите, без привычки
Потерять несложно нить.
Аллегорий, что ли, впрок
Подобрать, из жизни, что ли,
Эпизодов?..
Анатолий,
Не отмените ль урок?
Чтоб пришли, а нету Вас —
Ни в мертвецкой — ни на воле…
Мы идем искать Вас, Толя —
Пять — четыре — три — два — раз…
БОЛЬНИЧНОЕ
На костылях с неспешной ленью,
в избытке сил, в расцвете лет,
по коридору отделенья
ползет калека в туалет.
Он на ходу кадрит сестричку
и к санитарке пристает,
стреляет у соседа спички,
беззубый обнажая рот.
Он вылетел сквозь лобовое
стекло при встрече лобовой
с икарусом и стал героем,
вход заглянув за гробовой.
Но оклемался после комы
и стал физически влеком
к медичкам… Типа, на уколы
нырять повадился тайком.
Они его бранят за наглость,
что в сестринскую норовит
прокостылять, что разболталась
повязка, что как черт не брит…
* * *
Друг другу пишут все, сидят рядком в метро,
Стоят в очередях, в маршрутке на коленке,
И в пробках, и когда стремглав летят в авто,
И забываясь сном, и чуть продравши зенки…
И в упоении, уставившись в экран,
Читают на бегу короткие ответы,
Как будто сказку Ганс прислал им Христиан
Или Лука главу из Нового завета.
И пальцев стукотня с восхода до темна,
Подушечкой сухой и ноготком когтистым,
По литерам вокруг так явственно слышна,
Как будто ты живешь в стране телеграфистов.
Так письменность свою хранят здесь испокон
Веков, как божий дар здесь ценят силу слова…
И светится iPad, и теплится iPhone,
Мерцает Alcatel, горит огнем Lenovo…
* * *
Памяти Лизы
Как тебе спится в новом краю
После болезни,
Плоть совершенно съевшей твою,
Спится там если?
Где ты теперь — под или над,
Или ты воздух?
Воспоминаний полураспад
Тронул твой образ.
Больше на Рейх или на Рим
Свет тот походит?
Больше модерн или ампир,
Как ты находишь?
Где ты и как, словно дурак,
Все вопрошаю,
Чем исподволь собственный страх
Приумножаю.
Правда ли, что печь или ров
Равно без боли,
Правда, что там из васильков
Тоже есть поле?..
ПЕРЧАТКА
Так пасмурно, что сумерки как ночь,
и в скверике, что возле Маросейки,
нет ни души и разобрать невмочь,
что там чернеет сбоку на скамейке.
Какой-то темный маленький комок…
Из любопытства или для порядка
смахнешь с него нападавший снежок
и разглядишь — забытая перчатка.
Ее, наверно, кто-то подобрал
на тесном тротуаре в снежной жиже,
здесь положил и дальше побежал,
живей запрыгнуть на подножку жизни.
Еще мне слышен аромат духов,
еще приметны мелкие изъяны —
вот на запястье ободрался шов,
вот дырочка видна на безымянном…
Хранишь, скажи, изгибы чьей руки?..
Кому от стуж и вьюг была порукой?..
Чьей кисти отразила бугорки?..
И как теперь справляешься с разлукой?..
Старушечью ли, девичью ладонь
впускала в свою теплую лазейку?
Сжимала в пальцах лайковых iPhone
иль палочку хозяйка-ротозейка?..
А может, то был вызов смельчака
эпохе, где порядки как перчатки
меняются, где левая рука
от правой далека, как от Камчатки…
Должно быть, не мороз уже, а страх
вид придает никчемный, жалкий, старый
той, что всю жизнь носили на руках
и подбирали в тон аксессуары.
Что ждет ее теперь — утиль?.. расход?..
Неведомый какой-то ад тряпичный?..
Вторичного сырья удел типичный —
огонь переработки?.. ямы лед?..
Выходит, ее время истекло
в промерзшем сквере в сумрак непогожий.
Мне напоследок хочется тепло
вдохнуть в нее, по голой гладить коже…
А дворники уж тут как тут, скребут
лопатой снег и дышат крепким паром,
еще минута, и ее возьмут,
и обдадут веселым перегаром.