* * *
На дне ноября,
Раньше срока седой,
Лежал я, распятый
Холодной водой.

Накрапывал снег,
Завершающий год,
И лед был как небо,
И небо как лед.

Опавшие листья,
С зубцами и без,
Как пьяные рыбы
Спускались с небес.

И некто, пришедший
Сюда без сапог,
Сквозь прорубь смотрел
Как докучливый Бог.

* * *
собрать осколки разбитого зеркала
увидеть в них
осколки себя

* * *
в чужом доме
я надел чужие ботинки
и гуляю по этажам
вслушиваясь в эхо подошв
это так странно
как будто говорить
с кем-нибудь

* * *
чтобы забыть о смерти
иногда достаточно белой бабочки
вспорхнувшей на край старой шляпы

* * *
ухо веки
губы

поцелуи
ночью

* * *
такса
с хозяйкою
пять минут
февраля

* * *
I.

Пить коньяк из фляжечки на майском ветерке.
Берега приятные на Вологде-реке.
Ребятня, мамаши, и как тому и быть,
Цветики, что краше, алкашня, етить.

Вижу все чудесное — церкви божий вид.
Обмотайся шарфиком, слышишь, как сквозит!
Слева — Коля с чемоданом, справа — Костя, рядом конь.
На мосту на Красном я — подношу к лицу огонь.

II.

Кресты, гробы, веночки.
Сидит баба-продавец розовые щечки.
Вот — свидетельство о смерти.
Вы меня туда зарейте!
Не зарейте, а заройте,
Матерочком, любя, кройте.

III.

Мой прах над Вологдой-рекой,
Где с ряскою болотице,
Где утки шумно крякают,
Где на Николе брякают
Колокола пудовые,
Как в ухо мне подковою.
Такое чудится порой,
Что помирать не хочется!