Опубликовано в журнале Арион, номер 2, 2017
* * *
ему не надо все что я
живот спина стихи молчанье
идти лежать сидеть стоять
кивать и пожимать плечами
входить и выходить в окно
глухие отблески бросая
на световое волокно
с распущенными волосами
все что ему не надо — я
весь перечень полузабытых
предметов быта бытия
небытия не быть небыта
* * *
Я хочу, чтобы все закончилось, перестало,
дверь захлопнулась, музыка задохнулась.
Из-за пазухи в тряпочке вынув старость,
схоронить в саду ее грусть, сутулость,
немоту, раскаянье, безуспешность,
невозможность выйти себе навстречу,
одинокий тремор прогулок пеших
на ветру — чем ветренее, тем легче.
И трамбуя кедами милый холмик,
ликовать и больше о ней не помнить.
* * *
Марине Гарбер
По голой ветке гладит дерево
стремительно и тянет в облако,
закрой глаза, тут много серого,
закатного, так пахнет обморок.
Кругами зябкими простуженно
шагает — длинный и невидимый,
теряю женственность и мужество,
сморкаюсь, пробую обидеться,
смеюсь. Над озером склоняются
несуществующие ветрено
и отражаются из жалости,
перебирают дробно ветками,
живые, маленькие, сонные
молчат мне в воду незначительно,
на ручки просятся и, собственно,
усыновляются. Молчи теперь
об этом озере с сиротами,
раздетыми и монолитными,
о тех тропинках с поворотами
на юг под выцветшими липами,
под выпившими и поющими,
качающимися и стаей
летящими, поправ имущество,
листвы недвижимость оставив.
* * *
Ляжешь, бывало, днем, до того устанешь,
под двумя одеялами и под тремя котами,
на большом сквозняке закрывая правое ухо,
так и спишь — то девочка, то старуха.
За окном дожди умножают собою жалость
вон того листа и медленно окружают
бомжеватый дом, в котором ты засыпаешь
под тремя одеялами и четырьмя котами.
И когда последний лист упадет на землю,
разойдутся все прохожие ротозеи,
под пятью одеялами и десятью котами
ты заснешь так сильно, что спать уже перестанешь.
* * *
Сдаю тело в приличном состоянии,
слегка поношенное,
но его еще можно
было использовать
так и так,
и даже вот так.
Примите его по описи,
заверните и спрячьте,
а я побежала
жить дальше.