Опубликовано в журнале Арион, номер 4, 2014
* * *
лето
короче
чем список книг
для чтения летом
* * *
Дед под конец говорил, будто читал по слогам:
«Что», «по-че-му», «ког-да», «хо-ро-шо», «на-до-ело», «ра-но».
Старательно выговаривал каждый звук,
Словно вдруг позабыл русский язык
И теперь изучал его как иностранный.
Что такое Родина? —
Это дед понимал по-своему.
Для него это были слова:
«Хлеб», «Молоко», «Вино»,
«Овощи-фрукты», «Подарки».
И он потерял свою Родину,
Искал,
Не находил,
Не понимал,
То ли слова все смешались в одно,
То ли придумали новое
(Дед так и не научился
Выговаривать «супермаркет»).
А еще говорил напоследок:
— Шла бы ты на завод,
К станку,
Сколько можно нигде не работать? Сколь-ко…
Да подожди ты… — обрывала я деда.
— Да я-то по-до-жду. Толь-ко не-дол-го.
* * *
Тетка прожила семьдесят три года,
И пятьдесят из них вела дневники.
«Выкопали картошку…»
«Отелилась корова…»
«Была на демонстрации в честь Великого Октября…»
Реже: «Ходила на концерт в поселковый клуб».
Однажды брат утащил у нее дневник.
Читали и перечитывали, хохотали до слез.
Жестокие дети, где нам было понять…
Тетка уходила из жизни постепенно.
«Продала корову…»
«Забросила огород…»
«Отменили демонстрацию в честь Великого Октября…»
Позже закрыли и клуб,
Но ей было уже все равно.
Последняя запись:
«Привезли в какой-то огромный город.
Оставили то ли в гостинице, то ли в больнице.
У меня четыре соседки. Нет холодной воды.
Отобрали пальто и шапку.
Не знаю, как выйти к реке».
* * *
Почтальон с толстой сумкой на ремне
Был уволен по сокращению штата
В далеком девяносто девятом.
Пил одиннадцать дней,
Потом устроился контролером,
Ходит по тем же квартирам,
Снимает показания счетчиков.
Жалеет, что не был летчиком.
Сейчас бы уже вышел на выслугу лет,
Угнал самолет —
И в горы,
В стратосферу,
В мезосферу,
В солнце,
В миры,
К другим пилотам,
Ушедшим на выслугу лет.