Опубликовано в журнале Арион, номер 1, 2013
Феликс Чечик
переводил Овидий,
там мой любимый сын
в июне свет увидел.
Еще не знали виз
Россия и Молдова
и борщ варили из
набора супового.
Овидий! Предрекли
твои метаморфозы:
границу вдоль реки,
неврозы и психозы…
Я ем песок пустынь,
цикутой запивая,
пока любимый сын
балдеет от вайфая.
Былого не вернуть:
ни вере, ни надежде,
но продолжаю дуть
в свою дуду, как прежде.
ты отложи ножи и ножницы,
и, заржавевшее, в ночи
о время слово заточи.
Крути наждачный круг, чтоб снова
из искры возгорелось слово
и чтоб, забив на мастерство,
я вновь уверовал в него…
Точильщик, с перепою мрачный,
разбил о время круг наждачный.
Точильщик пьян. Лишь слышен храп.
И я не пан. Я червь. Я раб.
слезы утри
академику павлову
памятник при
жизни небо чужбинное
над головой
голубей голубиная
почта совой
сообщенье из прошлого
но адресат
выбыл вычеркнут кто ж его
знает назад
совсем, но как без них?
Так ловит птицелов
не птиц, а песни их.
Потом несет домой —
живых едва-едва,
чтоб слушать их зимой
и подбирать слова.
снеголет, снегопад,
кто не спрятался — я, —
как никто, виноват.
Кто замерз на бегу,
не отправившись в путь,
по колено в снегу
и в печали по грудь.
Кто не спрятался — тех
никогда не вернешь;
но октябрьский снег
превращается в дождь
и бежит по лицу,
собираясь в ручьи,
приближая к концу
и приблизив почти.
Чтоб столетье спустя
возвратиться назад.
Кто не спрятался? Я.
Виноват? Виноват.
вдруг вспомнить прожитое зря,
как влажное рукопожатье,
что вытираешь втихаря
о брюки, чтобы не заметил
хороший, в общем, человек,
и дальше с ощущеньем этим
жить целый век.
НАЧАЛО
1.
бессмертен человек
хоть мир в предсмертном хрипе
как лес и облака
как горы и как реки
покуда том и гек
плывут по миссисипи
до той поры пока
не разлюбила бекки
2.
помятые бока
у яблок от паденья
сочны как никогда
вкусны как не бывало
надолго ли пока
их не коснулось тленье
для вечности еда
чтоб все начать сначала
3.
отчаянье и боль
в бесснежном декабре
как вкопанный стою
тебе и дела нет
я постригусь под ноль
чтоб отомстить тебе
и голову мою
посыплет первый снег
4.
не печалясь не грустя
ни о чем не сожалея
не успел и половины
из того что я хотел
но как прежде век спустя
пина лета лорелея
и крылом касаясь пины
белый аист пролетел
5.
за время моего
отсутствия на свете
свет стал совсем иным
как будто вполнакала:
и плоско и мертво
и постарели дети
и я вернулся к ним
чтоб все начать сначала
в конце учебника. А если
его там не было и нет,
да и учебники исчезли,
а заодно учителя?
Ленив, беспечен и рассеян,
но справился с задачей я
и ложкой вычерпал бассейн.