Опубликовано в журнале Арион, номер 4, 2010
Вадим Жук
* * *
Куда душу направят твою и, быть может, мою?
Сомневаюсь, что водки холодной дадут под горячие щи,
Не уверен в трансляции матча “Спартак” и “Зенит”.
Скажет вежливый ангел: “Сам занятий себе поищи”.
И в другом направленье прозрачным крылом зазвенит.
“Илиаду” заучим до самой последней строки
И узнаем, что было взаправду на этой войне,
Проиграем Алехину тысячу раз в поддавки,
Если там у них спят — ничего не увидим во сне.
Наконец-то загадки Альберта Эйнштейна поймем,
Да и как не понять, если сам он их нам объяснит.
Но о водке со щами мечтать будем ночью и днем,
О трансляции матча “Спартак” и “Зенит”.
* * *
Непонятные эти дела…
Всем давала ты, Алка-давалка,
Только мне одному не дала.
Не просил. И на койку ли рушась
Или сев, запершись, на толчок,
Это, рвавшееся наружу,
В безответный сбирал кулачок.
Знал слова вроде — “кинул ей палку”,
Даже, может, их сам говорил,
Но завидевши Алку-давалку,
Каждый раз за версту обходил.
Плод доступный считал недоступным,
Ждал червонную нежную масть…
Все равно с помелищем и в ступе
Прилетела нечистая страсть.
И чего, сам не знаю, мне жалко?
Догорел за окошком закат.
Сероглазая Алка-давалка,
Заржавевший давно самокат.
* * *
Искали свободу по всем затененным углам.
Да бросьте. Мы девушкам головы складно морочили
И пили веселую водку с пивком пополам.
И взносы исправно платили свои комсомольские,
И слушали, руки по швам, сообщения ТАСС.
А всей-то провсей-то свободы — журнальчики польские,
Штаны не по форме, в эфире украденный джаз.
Куда теперь денешь карманы, прожженные фигами,
От собственных, вовремя в землю опущенных глаз,
Куда убежишь? Мы встречались с запретными книгами,
Но площади нашей страны пустовали без нас.
А тех, кто умел выходить на пустынные площади
В плохую погоду в своих неприглядных пальто,
Давно затоптали большие чугунные лошади.
Да их, если честно, теперь и не помнит никто.
* * *
Вино с названьем “Айгешат”.
Полудурак и полудурок
Всегда судьбу твою решат.
А ты портреты их носил
На демонстрации веселой.
А ты от армии косил,
Солдатиком ныряя с мола.
И судьбы девичьи ломал,
Не понимая, что ломаешь.
И ничего не понимал,
Да и сейчас не понимаешь.