Опубликовано в журнале Арион, номер 4, 2009
ДОМ
Где же ты шлялась? Ты все прозевала.
Время ушло, как вода из подвала.
На клумбу посажены львиные зевы.
На лавку посажены старые девы.
И затушив о каблук беломор,
наш участковый выходит во двор.
У магазина Василий Васильич,
блядская сволочь, пузатая мелочь,
даром жена его пилит и пилит,
он же не слушает, смотрит на девочек.
И так говорит мне: студент, запиши —
живу для желудка, умру для души.
Где же была ты? Тут все изменилось,
время открылось, и время закрылось.
Я не был в кино лет, наверное, двадцать,
но в Планетарии целоваться
круче намного, средь разных светил
тело твое как свое изучил.
Солнце нагрело дорожки асфальта.
Ласточки делают низкое сальто.
И ночью, светильник ума погасив,
какой-нибудь полузабытый мотив
на съемной квартире с холодной стеной
ты крутишь и вертишь и хочешь домой.
ВЕЩИ
Детонька, куда вы пропали? Почему не звоните?
Меня навещает Сонечка, последняя из могикан.
Ночами не сплю, перед глазами Юпитер,
а может, и солнце, садящееся в океан.
Вчера приходила знакомая Плисецкой,
показывала фотографию, где она в компании детской
позирует объективу, а рядом с ней Майя,
ей бы поспать, бледная вся и худая.
А представьте: на свете только мы с вами,
гуляем по проезжей части или сидим где-нибудь.
Приходим домой и глубоко засыпаем,
так глубоко, что не выдохнуть, не вдохнуть.
Точно подметил, кажется, Алексей Силыч Новиков-Прибой:
все, что было моим, возьмет себе кто-то другой.
Но очень сомнительно, случись мне капут,
что курочку, масло и эту, забыла как называется, заберут.