Опубликовано в журнале Арион, номер 3, 2009
НЕПРАВИЛЬНЫЙ ВЕНОК
Сведены с концами все начала.
Мы с тобою встретились во сне.
Взбито облачное одеяло,
И трава курчавая на дне.
Нас бревно на волнах укачало.
Мы с тобой не видимы извне
Ни людьми с кремнистого причала
И ни ангелами в вышине.
Но сквозь сновиденья оболочку
Изнутри мы наблюдаем мир —
Волны винную катают бочку,
Ной затеял самый первый пир,
Из иллюминатора ковчега
Виноградная струится нега.
2.
Чтоб с тобою встретиться во сне,
Делала я не одну попытку —
И свечой маячила в окне,
И держала нараспах калитку,
И меняла кожу по весне,
Не бывает у любви избытку,
Вот и снюсь тебе, и снишься мне.
Всякое ушко находит нитку.
Нить находит свой воздушный шар
И возлюбленного в лабиринте.
Прочно нас связали эти нити.
И ни лед ума, ни сердца жар
Не позволят разлучиться нам,
Не позволят развенчаться снам.
3.
Взбито облачное одеяло.
Скорость света в наших снах земных.
Смотрим мы из сна, как из подвала,
На вращения земель иных.
Ты там был, и я там побывала,
Чуть качаясь на ногах хмельных,
Лица отражались как попало
В фотоаппаратах цифровых.
Там и вышла первая разминка:
На зыбучем поле фотоснимка
Ты стоишь с другой, а я — с другим.
Что за давность в этих наблюденьях?
Вопреки законам мировым
Время не ночует в сновиденьях.
4.
Мне трава курчавая на дне
Кажется вспотевшею подмышкой —
С голой флорой мы наедине,
То есть, нет, ты с удочкой, я с книжкой.
Золотая рыбка на волне
Мается серебряной одышкой.
Пальцем ты проводишь по блесне
И, смеясь, зовешь меня Мормышкой.
Я, смеясь, тебя за рост могучий
Нежно называю Малышом.
Без стыда мы ходим голышом.
Ты, боясь разлуки неминучей,
Отыскав прореху в облаках,
Носишь мою душу на руках.
5.
Нас бревно на волнах укачало.
А началом нашим был ковчег.
Из него — не много и не мало —
Совершаем на бревне побег
(Муж проспал, супруга прозевала),
А вдали гористый берег пег.
Как бы плоть воды ни бушевала,
В хаосе мы обрели ночлег.
В нем мы то ли плачем, то ль хохочем.
На войне как на войне, а впрочем,
На миру, мой друг, как на миру.
Не умрешь, покамест не проснешься,
Да и я, пожалуй, не умру.
Ты напрасно издали смеешься.
6.
Мы с тобой не видимы извне.
Мы в раю, хоть изгнаны из рая,
Но могу предположить вполне,
Что наш общий сон — есть жизнь вторая.
И еще овца не на огне.
Только рыбка, рыбка золотая
Бьется на волне, как на рядне,
Алчность в человеке полагая.
Мы же браконьеры! Там, в озоне
(Говорю тебе как бы спросонья)
Появилась черная дыра —
На рентгене дело наше скверно:
Это в легком у Земли каверна,
Поддувать нам легкие пора.
7.
Но людьми с кремнистого причала
Все же мы замечены: они
Подбирают хворост для запала
И несут высокие огни
Нам навстречу. — Это — я б сказала,
Факельному шествию сродни.
Пред огнями расступались скалы.
Люди ночи, прославляя дни,
Искрами пещеру окропили,
Раскалили камень, накормили
Плоским хлебом, пресною водой.
Нету тайн у голи перед голью —
И сверкал морской отмытой солью
Над горами месяц молодой.
8.
И не ангелами в вышине
Было уготовано нам сено,
Что поскрипывало в тишине
И к утру утихло не мгновенно.
И по нашей, видимо, вине
Петухи кричали из вселенной,
Третью зорьку упреждали: не
В корм Руси такие перемены.
Вышла жизнь из всех возможных форм.
Только нам нет дела до реформ:
Спящие часов не наблюдают —
Потому-то никакая власть
Сон наш не способна обокрасть.
Все ж над нами ангелы витают.
9.
Но сквозь сновиденья оболочку
Вижу дом, где за пустым столом,
За последнюю цепляясь строчку,
Ты в свое письмо уткнулся лбом.
Сон не переносит проволочку
И идет в атаку напролом:
Нам с тобой пора поставить точку,
Да и память завязать узлом.
Я, ревнуя, бешено рыдаю,
Но, целуя, шепчешь мне слова,
От которых потихоньку таю.
Ты, что голубь с веточкой оливы,
Подал знак, что наша жизнь жива
Тем, что в ней приливы и отливы.
10.
Изнутри мы наблюдаем мир.
Дивен мир стремительным рассветом.
Море как один сплошной сапфир,
Море и владеет синим цветом,
И работает, как ювелир,
Над любым мерцающим предметом,
Чтобы и булыжник не был сир:
В дар моим сновидческим сонетам
Выбросило из своих глубин
Бирюзовую к ногам камею.
Мысли мои знаешь ты один —
Кажется, и я окаменею
В новом сне от этой красоты.
Мне вполне достанет простоты.
11.
Ветер по волнам катает бочку.
Что в ней? Догадаться нету сил.
Может, Пушкин царского сыночка
В этой бочке от беды укрыл?
Или Диоген в глухую ночку
Потерял в ней формулы светил.
Или дьявол нянчит в ней заточку,
Или ангел беса заточил.
А скорей всего, она — пустая
Тара из-под первого вина.
Не приходит эта мысль простая
В голову. Нет времени у сна.
То ли миг, то ль все тысячелетья
Сон в свои улавливает сети.
12.
Ной затеял первый в мире пир.
Мы с тобой не призваны, но званы.
Деревянный дребезжит клавир,
Каменные подняты стаканы.
До озоновых протерты дыр
Сны, в которых люди в стельку пьяны,
Ходят развлекаться в цирк и тир,
И в бассейн сквозь винные туманы.
Мы с тобой с чужого корабля
Враз попали на народный праздник,
Где идет падение рубля.
Ты, Малыш, отъявленный проказник —
На руках несешь меня назад
В мир, где созревает виноград.
13.
Из иллюминатора ковчега
Видим, что наш сон не на мели.
Наша встреча — альфа и омега.
В случае сокрыт закон земли.
Случай в жизни похитрей стратега —
Зря когда-то им пренебрегли.
Движется без лошади телега,
Где мы в стоге сена залегли.
Будет все у нас с тобой как надо —
Звезды неба, звезды винограда
И морские звезды впереди.
Засыпаю я на мысли сладкой,
Что наш сон останется загадкой,
Засыпаю на твоей груди.
14.
Виноградная струится нега
Из бутылки с ярлыком “Шартрез”.
Мы давно созрели для побега
Всем житейским доводам вразрез.
По волнам предутреннего снега
Мы идем сквозь подмосковный лес.
Звезды нам подмигивают с неба —
Страх перед разлукою исчез.
Брезжит сон — галактики страница,
Молнией написанный вчерне.
Брызжет охрой солнца колесница.
Сведены с концами все начала.
Чтобы по тебе я не скучала,
Мы с тобою встретились во сне.
20—23 августа 2009 г.