Опубликовано в журнале Арион, номер 3, 2009
МЕРЕСЬЕВ
Представляешь — пришлось смириться.
Заседали в палате лорды,
И засели под Ржевом фрицы.
Не найти в наводненье брода,
И до мая, по крайней мере,
Не открыли второго фронта,
Запечатал дворецкий двери.
Нам с тобой приходилось круто,
Но казалось, когда светало,
Под небесным моим маршрутом
Город-сад распахнул кварталы.
Ни единого в нем изъяна…
Нынче, город мой светлый, где ты?
Кабы видеть, как рдеет рьяно
Небо, между домов продето!
В небе солнце встает, и в алый
Указует чугунный Ленин…
Подломились мои колени,
Поломались мои штурвалы.
Вышло глупо: сходились на-кась,
Брали в клещи меня, а я-то
Думал: буду лететь не взятый.
Пуля-дура — и выкусь накось!
Пуля-дура и хрен на блюде,
Шиш да шишка, да мишке в ухо…
Пусть земля мне и будет пухом —
Все равно не подохну, люди!
Показалось с овчинку небо,
И могилы по ходу прямо.
Я, покуда безногим не был,
Не здоровался с каждой ямой!
Что теперь становиться в позу,
Что когда-то я храбро бился, —
Всяк рожденный умеет ползать,
Даже если с высот свалился;
Если жить по законам птичьим,
Всяк лежачий не сильно боек —
Совершаю посадку нынче
Среди серых больничных коек.
Но, хотя мои ноги плохи,
Накрывает полета жажда:
Воробей прилетел и крохи
Подбирает с ладоней граждан.
До ближайших открытых окон
Я ползу, матерясь местами,
Поглядеть, как взлетит высоко
Мой дружок из крылатой стаи.
И вы слышите: знает он-то,
Будет всем воздано по вере!
Не открыли второго фронта,
Но открыли в палате двери.
Что, дворецкий, за дверью? — Темза!
Все равно не потопну, братцы!
Мне идея пришла: стараться
По воде ходить на протезах
И дотопать до неба — выше
С нами Бог, потому немногим
Крылья хуже в бою, чем ноги.
Вы не верите? Зря. Я выжил!