Опубликовано в журнале Арион, номер 2, 2008
СТАРОСТЬ
Ветер стих, но закапало вдруг.
И поехал по зарослям родины
Я на велосипеде без рук.
Подними на меня из-под зонтика,
Школьный завуч, растерянный взгляд.
Вот он я, вот над дачной экзотикой
Туча встала, а гуси летят.
Дом зеленый стоит у обочины,
Стол с посудой, и ваза с травой.
Тихо. В раме висит позолоченной
Чей-то автопортрет с бородой.
Это я постаревший и взбалмошный.
Ко мне вызвали на дом врача.
Задремал под мурлыканье бабушки,
А проснулся на стуле в очках.
БРАТ
клен засыпает “газик” под окном.
Я провожу Иосифа до мостика,
махну в дорогу бежевым платком.
Вернусь в общагу к женщине обычной я,
она нальет, поправит бигуди.
Скажу: конечно. Скачет электричество.
И лампочка под балками гудит.
Бежит твоя моторка по течению,
зажат между коленей чемодан.
Не виден тебе школьный двор с качелями,
не слышен хор подростков — челентан.
На правду не рассчитывай — не верю я.
Не жди из дома писем — не горазд.
Зачем писать? Пустая трата времени.
Мы, может быть, увидимся, бог даст.
* * *
Над облаком наоборот.
Плывет воздушный змей Иосифа,
А сам Иосиф не плывет.
Вокруг него снует доверчиво
Листва, и скачет ребятня.
Сползла на ухо кепка в клеточку.
Дрожит бечевка от белья.
Засолен рыжик, брюква собрана,
И вышелушено зерно.
Есть соты на зиму суровую,
И маслице припасено.
Поленницу узором выложив,
Мы встретим зиму у дверей.
Мороз придуман, холод вымышлен,
Сугробы — сказки для детей.
Отпущена или оборвана
Бечевка — улетает змей.
Гудит Иосиф, пряча в бороду
Улыбку: Ну! Домой скорей!
Я слышу, за детьми и взрослыми
Вбегая в сенцы позже всех,
Веселое многоголосие:
Мария! Мама! Первый снег!
ВЕК
Коза сжевала высохшие брюки.
Модель избы. Окна сквозной проем.
В окне пригорок, вишня, водоем.
Букварь. Такая жизнь в начале жизни.
Ошибка смерть. И снег, как сад, пушистый.
Ноябрь. И ртуть застыла на нуле.
Никто не режет вкусное суфле.
Пустынный пляж. Забытая лопатка.
Детдомовец в рюкзак сложил манатки.
Рюкзак в кладовой заперли давно.
Ключ — в чреве карпа. Карп ушел на дно.
Без музыки пластинка без названья —
Все шорохи ее и препинанья…
Почти что ничего не слышно мне
Из-за глухого стука в голове.
ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА СПУСТЯ
Там зарыли пиво грузчики в песок,
Нагнала волна на берег облака,
И рассказывает плотник рыбакам.
Выйдут сумерки, водой пойдет кумач,
Потому что не студен он, не горяч,
Я закину невод, лодку раскачав,
И вернусь с большим уловом на причал.
Плотник я, хожу на рыбу поутру,
Каждый вечер умираю, не умру.
Ночь приходит, зажигает тьму огней
В черепной коробке стиснутой моей.
Я забыл Тебя и долгий путь домой.
Дело прошлое, приди, Отец, за мной.
Как на школьный двор, где нет конца игре.
Где забегался я… Вспомни обо мне.
Заплывают рифмы косяком в мой стих,
Я не знаю, как отделаться от них.
Грубый невод тянет в омуты реки.
И от весел разбегаются круги.
* * *
Живу — ни с кем не пополам…
Уеду по весне в деревню,
Куплю себе аэроплан.
Над дамбой с выползшим понтоном,
Над стадом, вышедшим к ручью,
Качну крылом своим картонным,
Моторчиком потарахчу.
Прощайте, мама дорогая.
Жена, не жди меня домой.
Живое небо догорает
Цветной полоской надо мной.
От невеселой жизни нашей
Я скоро завалюсь в бурьян.
Но свет и синь — такая каша,
Что буду я и сыт и пьян.
Такое облако, такое,
Такие тучи вдалеке.
На север тянутся порою
В моей тяжелой голове.
БИБЛИОТЕКА ПОЭТА
Когда меня на кухне обнаружил
На дачу заглянувший купорос.
Сиреневел за шторой кустик звезд.
Слезилась синева листвы и веток.
И сумерек, и осени, и сна.
И близкий сад творился фиолетов,
И я, как жук, кристаллом обрастал.
Когда во тьме в лесу завоют волки,
Возьми меня, как Батюшкова, с полки,
Под лампочкой устройся на крыльце.
Перелистай — как звезды сводит ночью,
Кусты, штрихи, сплошные многоточья,
Рисунок детский дерева в конце.
НЕ ЗАБУДУ
Из семнадцатой банщик в подъезд вошел.
Отрезаю горбушку, гляжу на небо,
Кипяток заливаю в стакан с лапшой.
Мой двустворчатый мир не зашторю долго,
Распускаются сумерки во дворе.
Я хотел бы сидеть на скамейке мокрой,
Вырезать перочинным ножом И.Е.
Это утро с тобою за старой партой.
Тихий вечер. На небе каля-маля.
Понедельник. Тридцатого старого марта,
А апреля какого не знаю я…