Опубликовано в журнале Арион, номер 4, 2004
. . .
Коровы умеют летать - Читайте у Марка Шагала, Чья выучка глаз показала - Коровы умеют летать. Конечно, они не орлы, Не ангелы в легком паренье - Ни пения, ни оперенья, Но все-таки очень милы. Как некий небесный отряд, То выше летят, то пониже. И если такое в Париже Творится, в Твери говорят: Смотри - над Парижем парит Буренка колхозного толка, Небес голубеет ермолка, А сдвинешь - созвездий иврит.. . .
Провинциальный запах дыма - Вполне возможен банный день. А вот и впрямь проходят мимо, Тазов бряцает дребедень. Не наши ль матери и деды Щиты и шайки сквозь года Несут? Куда ж ломились шведы? Скажи-ка, дядя, ну куда?. . .
Оттого, что это дерево День удерживало кроной, Разом выронив теперь его, Не листвой - тоской зеленой Шелестит, касаясь шелестом Кучевых, летящих низко Облаков, а тем вон, перистым, Это все уже не близко.. . .
Над бассейном "Москва" так легко по утрам Поднимается пар, что мерещится храм... Ну а после и впрямь вспенил храм кружева - Мне мерещится пар над бассейном "Москва".. . .
Небо восьмое. На небе девятом Облако ходит в халате помятом. А на десятом в дырявой сорочке Бродит луна по ночной одиночке.. . .
Лепила ангела из хлама Под Гамбургом, пока в Москве Мужались жить отец и мама. Мечтала летом по траве Еще пройти, сбирая шишки Неподалеку от сосны. Не дожила и до весны. Я перелистываю книжки С ее рисунками: сутул, Там ангел прячется за стул.. . .
По старицкой старой дороге Немало прошло чередом КамАЗов, которые строги На вид и ворчливы нутром. И "газиков" легкое племя Здесь газы пускает в эфир, Автобусы прут, а над всеми - Луч света со станции "Мир".. . .
Не моя ль видна аллея? Без сомнения, моя. Так вперед же, не жалея, Что проходят бытия Неприметные моменты. Глуп был Фауст, что жалел. Расплелись у Гретхен ленты, Лиф стыдливо заалел.... . .
Сидеть и думать, подливая В посуду пиво: жизнь пройдет. Еще один виток трамвая, Еще рывок - и пропадет Вот эта белая церквушка Минутной пеной над рекой. Погиб поэт. Но где же кружка? Была же кружка под рукой!