Опубликовано в журнале Арион, номер 3, 2004
. . .
С букетом астр осенних, в новой форме, Помыт, пострижен, досыта накормлен - На десять лет - как в омут головой, Безвылазно - в период меловой. Там день за днем, с глухим упорством снова Писалось мелом и стиралось Слово, И те обломки раковин моллюска След оставляли, как болид тунгусский. И я себя уговорил, что вот - Когда меня сметет веществ круговорот С поверхности Земли к друзьям окаменелым, Я тоже стану этим мелом белым.. . .
Господи! Это я - Глина твоя. Что-то внутри - тук, тук. Сколько мне ждать твоих рук? Сколько еще веков Между черновиков? Между, по роду их Созданных, добрых и злых - Птиц и зверей земных? Сколько еще времен Между чужих имен? Между мужей и жен, Наскоро слепленных - По вере и по делам их. Влажной земли ком В дальнем углу - о ком Ныне печаль твоя? Господи, вот он я!. . .
Я пловец пока никакой - Ветка держит еще мой лист. Что нам знать о смерти весной? Это осень специалист! Это осень на глади вод Нарисует красивый финал, И пройду я, как пароход, Тем путем, что всю жизнь искал. А пока я еще не пловец, Набросал два слова - и в стол. Мне не скоро писать "конец", Я начала еще не нашел.. . .
Утром будит не петух, А из гулкого подвала Просит выпустить усталый Кем-то запертый там Дух. Он всю ночь стучал по трубам, Не давая нам уснуть, Он грозился в форме грубой Песню спеть про жизни убыль И еще про что-нибудь. Он заглядывал к нам в окна, Рвался в запертую дверь, И в подвал холодный, мокрый Был посажен, словно зверь. И хоть семя мы гнилое, Все-таки подвал откроем, Принесем газет с собой - Пусть читает домовой. В нашем каменном жилище Мы его духовной пищей Окормляем иногда. А как кончится еда - Разнесчастный и убогий Он вздремнет часов до двух С половиной - местный Дух, Бомж московский козлоногий.