Опубликовано в журнале Арион, номер 2, 2004
. . . сегодня ночью тишина вращала мной с нездешней силой и узнавая голос милый я оборачивался на ее необъяснимый голос не понимая где она и ждал испытывая голод и если повторялся звук готов был у нее из рук готов был у нее из рук . . . И тени неоконченных деревьев, и небо, непохожее на землю, и зеркало, которым никого не отразить, и то окно, в котором находится еще одно окно, — и дерево, отброшенное тенью, и небо, так похожее на землю, и зеркало, в котором ничего не изменить, и то окно, в котором находится еще одна стена. . . . Совсем светло, а дождь идет. Кто это спящего пугает. Конец ли света настает, Иль лампочка перегорает. Кто это издали зовет И в знак согласия кивает, Что снова дело принимает Совсем хреновый оборот. Сейчас мой голос прочитает Стихи, но связок не сорвет. Сейчас стемнеет, по углам Две тени бегают с опаской. Кто это знак недобрый нам Подал и спрятался под маской. Но нас здесь нет, мы были там, Где дождь идет, где рвутся связки. И за четой оконных рам Отыщемся по голосам Из-за обилья мутной краски. Так кто же голосом моим Читая, спящего тревожит. Вот пустота. Вот ангел Божий. Вот я. Вот снова херувим Шуршит крылами или, может, Горит, и голос это дым. Молчу, но чувствую, по коже Мне водят лезвием тупым. Ну вот и ты. А за окном Опять невнятная погода. Опять беда обходит дом И озирается у входа. Опять навязчивый фантом Смеется в зеркале моем И исчезает с небосвода. Ну вот и ты. Вот пустота. Вот ангел с голосом недужным. Вот окон мутная чета Не пропускает нас наружу. Вот я молчу. Вот тени кружат. Но не находят ни черта. Все заблудилось здесь, внутри. То тени лезвию перечат. То свет за окнами горит. Там черт тасует чет и нечет И наизнанку говорит. Ну вот и ты. Теперь светло. Теперь понятно, кто от яви Освободит мое стекло И одеяло мне поправит. Ну вот и ты… А дождь идет. . . . я проснулся в чужой квартире, и мне не легче от того, что в твоей . . . пока я был в глубоком трансе и жил, меняя страх на совесть, пока отыскивал в пространстве какой-то бесполезный полюс, и ангелы меня любили, и черти были осторожны, я соглашался на любые условия, но невозможны условия в убогом доме под наблюдением наружным, мне ничего не нужно, кроме того, что мне уже не нужно