Содержание Журнальный зал

Валентин Хромов

Опубликовано в журнале Арион, номер 2, 2004

              . . .    Опять придет апрель —  Земля запреет, мы закурим.  С утра заплачет дверь,  Как зверь из зоотюрем.    И снова в гости к нам  Грачи наденут фраки,  Рассыпав из изнанок  Воскликапельные знаки.                               1956                . . .    Гоп-ля — и начиналась сцена  В пейзаже из гнилого сена.  Два дерева из прошлогодней пьесы  Чьи выражают интересы?  Зачем растут, вбирая в жилы  Всё, что события кружило?  Кого они приворожили?  Вот незнакомые идут,  Они незнамо что блюдут.  Приносят деньги на билет.  Как хорошо смотреть балет!  И вот идут, приносят лица,  На них нельзя остановиться.  Как хорошо, сойдя с ума,  Вломиться в желтые дома.  Воочью видеть те веревки,  Хлебать тюремные похлебки  И ждать, когда в глаза песка  Насыпет шум рукоплесканий  И мудрый автор в вечность канет  Двумя руками вдоль себя.                . . .    Травный дух над вечерней водой.  Вдоль реки возвращается стадо.  К доброй морде подставил ладонь —  И усталости враз стать не стало.    Знаю с детства: корова слизнуть  Может грусть, плеск листвы на закате.  И небесную голубизну  По пути незаметно прихватит.    День, ушедший с лугов, тени птиц  Дожует полусонная в хлеве.  С петухами бодёнке приснится  Бело-розовый дятельник-клевер.    Промелькнет ей заезжий пострел,  Подпаливший глаза над кострами.  Не совсем он еще постарел,  Самогоном измученный странник.    Не совсем разучился мечтать,  Колокольни считать с косогоров,  И родные до муки места  Ждут его с материнским укором.                . . .    Русское О довольно погнулось  со времени она.    Зерном белояровым  кормит области  кровно.    Ссорой неравной  заковано в злости  стона.    В слове соль  закусило слезой.    В слове боль  возглас — ой!    Глаз необузданной коровы  налился кровью.                . . .    Пришла пора рубить капусту.  Кочан скрипит: как грустно, грустно!  Он крутобок, упруг, натужен —  Скрипит, как снег в ночную стужу.    Пришла пора туманов зимних.  Звенит антоновка в корзинах.  В духовках ядра глухо рвутся —  Из кожи лезут вон на блюдца.    Пришла пора румяной прозы.  Дом ароматами пыхтит.  Но бедным птахам не ахти  В пальтишках бегать по морозу.    Пришла пора ноктюрнов белых.  Пурга за окнами запела.  Бросает в стекла дробь рябин.  Дроздами их огонь любим.    Пришла пора (повтор что штопор)  Бродить извилистыми тропами,  Читая строчки птичьих нот.  Но дождь пошел под Новый год.                  . . .    Февраль запел и засопел полозьями,  Расставил знаки на листах снегов.  У птиц нет мимики, есть грация и поза,  Блеск глаз — потусторонних огоньков.    Бежит собака, улыбаясь пастью,  Готовая из розвальней украсть  Краюшку лета и огузок осени.  А псу навстречу — зимний месяц бросили.    Снег замерцал. Февральское коварство —  Прельщать весною света, что ни год.  И вдруг мороз вполнеба раскровавится.  И снова пес то мчится, то бредет.                                         1968    
Следующий материал

. . . У слова слегка приподнято веко. Смотрит слово слову вослед, Как человек вослед человеку, Который не домосед. Куда он ушел и где пребывает, И где он встал на...