ET CETERA  Монотонно-ритмичны и не раздражают взгляда  То ли в облачных перьях, то ли в пенных клочьях тумана  То ли Альпы, то ли Кавказ, то ли Сьерра Невада, -  В общем, все смешалось ближе к концу романа.    Возле дома теперешнего невнятно рябит ручей,  Словно струит строку, не давая толком прочесть.  Забывается все, кроме самых пустячных вещей,  Например, как впервые не смог заснуть лет в шесть,    Как пропитанная легким потрескиванием паркета  Невесомая тишина совсем не была страшна,  И рассеянный луч то ли звездного, то ли фонарного света,  Падая наискось, искажал крестовину окна...    Никогда не знаешь - что затаилось за дверью,  Потому подчас и мерещится, что именно там  Воздается каждому не по вере, но по неверью,  По недоверью к чьим бы то ни было опытам и словам.    Так невольник собственных ловкости и глазомера,  Колыханьем плаща и зигзагом шпаги влеком,  Не успевает задуматься неотразимый тореро,  Что, возможно, когда-то был - или будет - быком...    Воображенью намного лучше дается retro,  Чем воспоминанья о будущем, от которых зудит висок.  Пальма ваяет из воздуха изображенье ветра.  На утреннем солнце прибрежный дымится песок.    Температура чувств измеряется остротою разрыва.  Хотя полагать, что измеренья верны, -  Это вроде как думать, будто станет летучей рыба,  Которую чайка выхватывает из волны.    Большинство ответов не сходится с концами вопросов,  И в нашей власти только сближение тел,  Остальное - дело природы, как сказал английский философ.  И не пояснил - что сказать хотел.            ФЛАМЕНКО                      На серебряных цезурах...                                           Шенгели   Три-четыре бесценных  архитектурных ансамбля  непоспешно ветшают невдалеке,  и серебристо-серая цапля  на желто-зеленой  обмелевшей реке  замирает в профиль,  помогая фотографу-простаку,  возле моста,  сработанного руками Рима,  и взлетает по неуслышанному щелчку,  как после выстрела мимо.  Пересохшее мельничное колесо  и настырной гитары гравюрные звуки  обрамляют несложную мысль, что не всё  на своя возвращается круги,  что занимавшее воображенье с утра  нетерпение чувств  и желание славы  и прочая малость,  как выясняется к вечеру, было уже вчера,  там и осталось.  Так что лучше, пожалуй,  вникать в исторический след  тех, кто жили да были да сплыли,  и запутывать замысловатый сюжет  в сюрромантическом стиле,  и следить, как узор мавританских письмен  расплывается в мареве мутно-стеклянном  на извилистой улице,  где когда-то Кармен  разминулась на пару веков с Дон Хуаном…            СИЛУЭТ  		  Ворон ворону глаз протирает  увидеть на границе веков  пелену светотемени  где у времени  время от времени  возникает азарт и соблазн  чужими руками раскладывать  исторические пасьянсы  географических карт  которые всякий раз на самую малость  не сходятся  то ли погода не та  то ли в часах пружина сломалась  и соль упущенных возможностей  выпадает в осадки  умеренные до сильных  отображенные в марках и маршах  изверженья  пожары  потопы  прекрасные в стиле плутархов  и плиниев-старших  а также  если глядеть свысока  где воздух и место  для одного  силуэта фламинго  на игле Эвереста...            ПТИЧЬЕ РЕМЕСЛО  		  Наважденьем лучей предзакатных  Застигаем врасплох и вразброс,  Лес в багровых и желтых пятнах  Оглушительно безголос,  То ли дремлющий, то ли дремучий,  Словно ветер стянул с ветвей  Паутину тонких созвучий,  Что когда-то была моей,  А теперь пролетает мимо  И не принадлежит никому,  Острым росчерком белого дыма  Растворяясь в сером дыму,  Проскользив серебристой тенью,  Где для сущего от и до  Неизбежно преображенье,  Да неясно - в кого и во что,  И хотя не знаю примера,  Не привидевшегося во сне,  Все же тлеет и тлеет вера,  Что, быть может, удастся мне  Перед тем, как сменить обличье,  Уловить - куда занесло  Это страстное, это птичье,  Это праздное ремесло...