Опубликовано в журнале Арион, номер 1, 2003
. . .
Люблю тебя, Петра творенье, Твердыня власти роковой, Твое тяжелое паренье Над пресловутою Невой. Твой вид торжественный и грозный, Грозящий шведу до сих пор, И воздух твой туберкулезный, И залп по Зимнему в упор. Твоих вождей раскат трибунный С зажатой кепкой в кулаке, Твоих наград узор чугунный На сером финском пиджаке. Люблю твой облик нешутейный, Твой стан, затянутый в гранит, И твой проспект - такой Литейный, Где дом - такой Большой стоит.. . .
Я вернулся в мой город, знакомый до слез, Но боюсь, не туда меня поезд привез, Я стою и глаза в изумлении тру, И сомненья сверлят мозговую кору. То ли зренья обман приключился со мной, То ли так изменился мой город родной. Изменения эти мне странны весьма, Вроде улицы те же и те же дома, Но толпятся вокруг в деловой суете Совершенно, скажу я вам, люди не те. Все они как один на подбор молодцы, Нет в глазах их привычной московской ленцы, В них, скорей, как писал сумасшедший еврей, - Рыбий жир ленинградских ночных фонарей. Кто же им подарил от столицы ключи, Как не мы, дорогие мои москвичи? Оказался милей нам чухонский гранит, Чем румяная свежесть московских ланит. Над столицей балтийские дуют ветра, Над Москвой монумент громоздится Петра, Лишь Георгий святой, в мыслях весь о своем, Безучастно в носу ковыряет копьем.. . .
Рекорды дружно побивает В порыве трудовом народ, А мимо гордо проплывает Красавец белый теплоход. Там на борту - столпы культуры, Родной литературы цвет, Триумфа воли трубадуры, Певцы свершений и побед. Воспев Царицын и Каховку, В веках возвысив Перекоп, Решил прославить перековку Могучим хором агитпроп. На том борту в разгаре лета Не я стою в сиянье дня. Как гражданина и поэта В то время не было меня. На свет я позже появился, О чем порой грущу тайком, И голос мой, увы, не влился, В тот хор веселым ручейком. Конечно, были перегибы, Как говорится, на местах, И все же, скажем им спасибо, Сложившим головы в кустах. Хоть дров наломано немало, Но утешаюсь я одним - Ведь кто-то должен рыть каналы, Чтоб кто-то плавать мог по ним.. . .
Хочу, друзья, поговорить о личном, А вы меня послушайте о нем. Немало станций есть в метро столичном, Растет число их с каждым новым днем. Но лишь одной я повторяю имя, Куда б судьба меня ни занесла, К ней устремляюсь мыслями своими, Забросив все насущные дела. Лишенная изысков и приманок, Убранством взор она не поразит. Не станция, скорее - полустанок, Не всякий поезд здесь затормозит. А мне для счастья большего не надо, Чем соскочить с подножки на ходу, "Таганская", души моей отрада, Как с юностью, я с нею встречи жду. Пусть стены сплошь в разводах желтых пятен, Пускай протек местами потолок, Но как же сердцу близок и приятен Глухой, забытый богом уголок. Все мне в "Таганской" дорого и мило, Любая кочка, бугорок любой, Она меня вспоила и вскормила, На труд благословила и на бой. На ней любимой назначал свиданья, По ней гонял с друзьями голубей... Ушедших лет забытые преданья Не вытравить из сердца, хоть убей. Мы с ней одною связаны судьбою, С нее в бессмертье начал я полет. Не оттого ль все чаще меж собою Народ ее "Иртеньевской" зовет. ...То тут, то там во тьме мелькают шпалы, Электроток бежит по проводам, И машинист, сжимая сталь штурвала, Стихи мои читает по складам.