Опубликовано в журнале Арион, номер 1, 2003
. . .
Летают самолеты и стрекозы, дрозды, кузнечики, жуки и комары через траву, через настой фруктозы, через грозу, через суспензию жары, летают, мельтешат, стрекочут, входят в штопор, жужжат и бьются сгоряча лоб в лоб, а ты лежишь, пронизан и заштопан дождем и радугой, и лето пьешь взахлеб.. . .
Мужчина пахнет табаком и коньяком, у женщины букет духов "ланком", от старика, увы, разит мочой, старуха пахнет стеариновой свечой. Картина может падать со стены со звуком оборвавшейся струны, а в горле хрип и накипь возле губ сродни водовороту сточных труб. Сундук по форме близок к чемодану, гроб повторяет форму сундука, но с расстоянья одного плевка все обретает очертанья ямы. Рубаха и штаны одной цены, в доске найдется место для крюка, слова имеют форму языка, все признаки въедино сведены.. . .
С утра в ушах роятся звуки: писк комара, возня старухи, смежаются в неразберихе сопенье, скрежет, всхлипы, крики: скулит на привязи дворняга, скрипит перо, шуршит бумага, стучит топор, ревет мотор, пчела спешит на медосбор. В раскладе этой чехарды петух орет на все лады, его сакральный баритон заглушит колокольный звон, и кажется, без разговору, даст фору хору и мотору. Хор - это всё, что есть вокруг, а на кого похож петух? То горлохват, то скоморох, то новоявленный пророк. И все-таки пора вставать, начать хотя бы с буквы ять, по ходу молча помолиться и о себе как единице в какой-то мере заявить, шуметь и кашлять, то есть жить.