Опубликовано в журнале Арион, номер 1, 2002
ПОПУГАЙ Нужно было прожить почти триста лет, Сохраняя упорно в высохшем горле Хриплое бульканье — три лающих слога, Чтобы сразу увиделась темноватая спальня, Жир оплывшей свечи на парче, тусклота позолоты… Старая тучная женщина, тяжело опускаясь в подушки, Протяжно зовет: Пла-то-о-ша, Пла-а-то-о-ша… И смуглый, белозубо сияющий мальчик, Склоняясь над жирною, в кольцах, руке, Послушно вдыхает запах дряблого тела и пота. САМОЛЕТ Как он не верит, как боится, Какой озноб его берет, Что никогда не станет птицей И не отправится в полет. В тисках натужного усилья, В плену подставок и опор Дрожат беспомощные крылья, Ревет растерянно мотор. И до предела ожиданье. Но вняв невидимый сигнал, Весь напряженье, весь вниманье, Он вдруг решился — побежал. Бежит, бежит — так мчатся кони, Отбросив страх, забывши стыд, Как от себя, как от погони, Бежит, бежит… ах, нет, летит! Исчез стальной и неуклюжий Топорный облик: он — стрела. Его тоска полуокружий От тетивы оторвала. Еще не всё — земле земное, Земле прощальный разворот. Но в обретенном вдруг покое Иную песнь крыло поет. В клубах голубоватых дыма, Так далека и так близка, Так непривычно нелюдима, Внизу земля, а облака, Прикидываясь — то волнами, То снежным полем, то холмом, Вокруг — под нами и над нами, И мы летим… Да нет, плывем, Стоим. Парим. Мы стали птицы, Нам все доступно — где ты, Бог? Земные преступив границы, Какой мы перешли порог?..