Опубликовано в журнале Арион, номер 4, 2001
(диффузии жанра)
Семилетняя Ариадна Эфрон, по свидетельству Бальмонта, писала “стихи, совершенно изумительные”. Припоминается одно, которое могло бы быть отмечено среди лучших японских трехстрочий:
ветви сплелись
лес любви
Выходит замуж за американца,
Зачем Колумб Америку открыл?!
и на головы нам
луна.
(В.Маяковский “Хорошо!”)
глазеет,
на стенке привстав.
слабенькой вершинкою
мотает на юру
Страшный чудный звон!
В деревьях березь.
(С.Есенин “Ленин”)
Сиренью обрызгала
Тишь
(“Анна Снегина”)
В стихотворении И.А.Бунина “Дома” можно увидеть блестящий синтез хайку и сенрю:
Все как было.
Только жизнь прошла.
но крепко пахнет в овраге
сыростью грибной.
Туман, туман.
Любви старинные туманы.
(“Ревнивый ветер”)
Дальше — вечность
Друг без друга!
в водах плеснувших
струистый исчезает круг
(А.С.Пушкин “Кавказский пленник”)
Там крест к кресту
челом нагнулся
(М.Ю.Лермонтов “Кладбище”)
ни на мгновенье…
воробьиная ночь
(И.С.Тургенев “Первая любовь”)
Небо с вечными звездами…
А над звездами их Творец
По лужам протянулись
ледяные иглы
Монастырь.
Звонница
(“Дневник”, 1917)
бессмертные на время,
мы к лику сосен причтены
(Б.Пастернак, “Сосны”)
Летит листва,
Летят ей вслед стрекозы,
И женщины уходят все быстрей,
Почти бегом,
Опережая слезы.
Читатель вправе скептически пожать плечами — а не притянуто ли все это за уши? Как сказано у Цветаевой:
шёлка
и метели.
(“В ушах два свиста”)
У таких поэтов, как Цветаева, Есенин, у классиков XIX века Пушкина и Лермонтова, у мастеров поэтической прозы Пришвина, Бунина и Паустовского можно довольно легко найти подобные фрагменты, перекликающиеся с хайку. Видимо, это связано с их обращенностью к природе, с осознанием, что человек — ее часть. Великий японский поэт Басё советовал стать деревом, чтобы сложить хайку о дереве.
Гораздо труднее увидеть квазихайку у Мандельштама, Кедрина, Пастернака, Тарковского, Бродского:
Так бело,
что не может быть белей.
(И.Бродский “Метель в Массачусетсе”)
Итак, мы можем расположить вышеперечисленных авторов по оси абсцисс — “хайкушности”. Но есть еще и ось ординат. По ней следует отложить объективную известность поэтов и прозаиков. Чем выше она, тем легче при прочих равных условиях увидеть в их текстах перекличку с жанром хайку. Ведь “краткость — сестра таланта”. А талант внимателен не только к человеку, но и к окружающей природе, одновременно враждебной и исцеляющей.
Психотерапевты Нью-Йорка, Бостона и Аппалачских гор рекомендуют своим пациентам писать хайку, особенно при внезапной потере близких.
Современная общеизвестная поэзия как на Западе, так и в России все меньше включает в себя квазихайку в своем текстовом пространстве. Может быть, именно поэтому движение приверженцев хайку приобретает все большую самостоятельность в виде многочисленных обществ, журналов, сборников и авторских книжек не только в англоязычных странах, но и во Франции, Румынии, Сербии, Хорватии, Словении и России.