Николай Гуданец
Опубликовано в журнале Арион, номер 1, 1999
Николай Гуданец ОДА Парк замирает когда ты идешь по дорожке вслед за тобой кувыркаются кошки пичужки рыбешки обочь бегут ребятишки поддергивая штанишки вытянув шеи сопя и толкаясь вприпрыжку сыплются с неба конфеты и ленты под аплодисменты а впереди выступают герольды в плащах с позументом. Так ты идешь под кисейным сачком небосвода где-то вдали высоко посреди несуразной свободы равно любимая всеми ничейная гостья прохлады облачко тихих раздумий дитя во главе шутовского парада не замечая вокруг ничего ты бредешь по дорожке страшно к тебе потянуться но взгляд оторвать невозможно. ПСАЛОМ 37 Господи! Не в ярости и гневе накажи и обличи меня. Разъедают грудь мою и чрево язвы от небесного огня. Я наказан столь, сколь уместиться может в грешной плоти смертных мук. Господи! Тяжка Твоя десница, беззаконью впору моему. Раны сплошь, и нет на теле места целого... О Господи, Ты прав, очи мне страданием завесив, суетное сердце растерзав и вогнав меж окаянных чресел воздаянья пламенный бурав! Поражен Твоею силой грозной, я лишился ближних и друзей. Каждый день приумножает козни жаждущих погибели моей. Сокрушенный, сделавшийся тенью прежнего величия, скорбя и предвидя близкое паденье, Боже, уповаю на Тебя! ПСАЛОМ 6 Господи! Не в ярости и гневе накажи меня и обличи, ибо плоть мою снедает немощь, кости, как уголья, горячи. Боже, исцели меня, помилуй, отгони карающую мглу, ибо, если я сойду в могилу, как смогу воспеть Тебе хвалу? С окропленого слезами ложа подыми могучею рукой, покарай врагов моих, о Боже, дай душе отраду и покой. Лицемеры, в страхе удалитесь! Господи, спаси и помоги, верю, что услышана молитва и постыжены мои враги. НА РАССВЕТЕ касыда С добрым утром, Богородице Дево, в голубом и жемчужном окладе, с добрым утром, глазастый мальчик, улыбающийся тихо и строго, вы уж меня простите, или как вам угодно. Может, я вам надоел или не нужен. Лишь бы мне вас теперь не покинуть. ПСАЛОМ 76 Подъемлю глас: услышь меня, Господь. В день скорби — лишь к Тебе рука простерта. Изнемогает дух, трепещет плоть. Твою бессонницу не побороть. И древний мрак пульсирует в аорте. Неужто Ты отринул навсегда? Тебя страшились бездна и вода, а стрелы падали сквозь тучи на тот народ, беспечный и могучий, в руке Твоей бредущий никуда. В ПАРКЕ Мы говорим, а надо ли, постой, мы говорим, но разве дело в том, блестит листва над нашей немотой, и птица гладит воздух животом. Мы просто не умеем, как они, роняем пустяковые слова, и птица поднимается в зенит, и воздух ослепительно звенит, и светом отзывается листва. Мы говорим на разные лады о том, чего мы всуе не смогли, и ширятся воздушные следы, и рушатся обломками вдали. ... Негаданное навсегда но неужели сад качели отсюда хлынут сквозь года в черемухе и чистотеле смешные птицы пролетели меж ребер талых а куда они задуматься не смели - - ПСАЛОМ Когда Ты приютишь меня в аду, а я туда безропотно сойду барахтаться на огненном крюке и, скорчившись, лизать сковороду, позволь крестильный крест зажать в руке. Тебе дано решать, зачем добро. Лишь Ты способен знать, откуда зло. А мне висеть, поддетым за ребро над вечно пузырящейся смолой и думать, до чего ж не повезло Тебе, и как, наверно, тяжело повсюду быть всеведущей дырой. Не в силах докричаться до Тебя обугленным и косным языком, я повторю: есть воля и судьба, Ты сам воздвиг немыслимый закон, и доля сына лучше, чем раба. ... Глубок и черен свод небесный, созвездия мерцают скупо, шагает странник бесполезный, накрыт невыносимой бездной, как вогнутой спокойной лупой. Не зная сам, куда он выйдет через холмы и буераки, забвенье, голод и обиды, он думает, его не видят, его забыли, все в порядке. Под холодом небесной плазмы шагает путник одинокий, все меньше страха и соблазна, все шире боль, все ближе к Богу, луна глядит железным глазом на каменистую дорогу.