Вступительное слово Льва Озерова
Поэзия. Роберт Рождественский. Неизвестные стихи. Вступительное слово Льва Озерова.
Опубликовано в журнале Арион, номер 4, 1995
Неизвестный Рождественский
Не спешу назвать Роберта Рождественского шестидесятником, хотя шестидесятые годы действительное время его дебюта. Унифицирующая расхожая цифирь сводит на нет индивидуальность, без которой и нет поэта, заставляет его спрятаться и раствориться в среднеарифметическом. Историки литературы знают: точно так же было с шестидесятниками в прошлом веке.
В посвященном Роберту Рождественскому стихотворении, так и названном «Шестидесятники», Евг. Евтушенко со свойственной ему уникальной скромностью писал: «…мы — легендарные, оплеванные, но бессмертные!» Путь от «мы» к «я» оказался короче воробьиного носа. Время показало, что медленно, но верно шестидесятники стали отлипать друг от друга и вести вполне приватное существование.
Своим началом сам Рождественский считал книгу «Испытание» (1951 — 1956), хотя за год до этого в Петрозаводске вышли его «Флаги весны». За «Испытанием» последовали «Дрейфующий проспект» (1956 — 1959), «Необитаемые острова» (1959 — 1962), «Ровеснику» (также 1959 — 1962, в один год две книги), а за ними и другие, получившие широкую и шумную огласку. Поэта читали и слушали во многих аудиториях страны вплоть до Лужников, ставших Колизеем эстрадной поэзии. За крупно, по-маяковски изваянным Робертом Рождественским слава брела покорно. Поэт не упивался ею, он работал. Широкий стихотворный жест совмещался в нем с задушевностью интонации. Ораториальные задатки были развиты в монологе и диалоге, которые поэт вел мастерски. Лирика и ирония — как две стороны одной медали — были органически свойственны ему.
Родившийся в 1932 году в семье военного, Роберт Рождественский вместе с родителями часто менял место жительства. «Охота к перемене мест» осталась на всю жизнь. Познавая пространство, поэт познавал и Время (с большой буквы). Оно пульсирует в его стихах — от сурово-эпических до интимно-лирических.
В зрелые годы, в пору кипения жизненных сил поэт писал:
Может, самый главный
стимул жизни
в горькой истине,
что смертны
мы.
Рисунок А.Базлакова
Эта «горькая истина» позднее из стимула превратилась в тормоз. Тяжела болезнь скует сильного человека. Но он ей не покорится. В пору своей болезни, теперь можно сказать в последнюю пору жизни, Роберт Рождественский создаст пронзительные произведения, достойно венчающие его творческий путь. Они собраны в книге «Последние стихи Роберта Рождественского». Книга была составлена самим автором и предварительно озаглавлена «Стихи этого времени». Поэт думал и над другими вариантами названия, но не успел сделать окончательный выбор. Название дала семья Роберта Ивановича. Книга носит далеко не некрологический характер. Это живое и сильное, из ряда вон выходящее явление современной поэзии, властно и естественно вписывающееся в нынешний день. К стихам примыкают материалы из записных книжек поэта, весьма выразительные и неожиданные для читателя.
Воспаленная зона последних стихов весьма ощутима. Могло ли быть иначе?!
Вновь душа стонет,
душа не лжет.
Положу бинты,
где сильнее жжет.
Поперек души
положу бинты.
Хлеба попрошу,
попрошу воды.
или:
…по-другому прожить обещаю,
если вернусь…
Но ведь я
не вернусь.
Нам внятно передаетс состояние поэта, ведшего поединок с природой, жестокий поединок, свидетелями которого делает нас посмертная книга.
Далеко не все стихи последнего периода вошли в книгу. Часть неопубликованного друг и жена поэта Алла Борисовна Киреева передала, по просьбе редакции, журналу «Арион».
Лев Озеров
Роберт Рождественский
. . .
Тополь стоит,
наготу терпя,
словно скелет
самого себя.
Слишком прозрачны,
очень пусты
черные
неживые кусты.
Тихой тропинки
грустный излом
без продоженья…
Рисунок пером.
неожиданность
Ветви ждущие
тянулись ввысь,
будто бы дождаться
поклялись.
Лес,
тянущий ветви к небесам,
ждал плодов, —
каких? — не ведал сам.
Странным ожиданием болел…
Утром
на деревьях снег созрел.
. . .
Снег увозят машины,
увозят,
раннею ранью.
Тяжко машинам большим
от горбов темносиних.
Снег машины увозят…
И где-нибудь в Ленкорани
на килограммы
снег продают
в магазинах…
Снег увозят машины
в далекое жаркое лето.
Пальмам — на страх,
детским садам —
на забаву…
Снег увозят машины.
А может быть, кто-то,
где-то
задумал построить
огромную
снежную бабу.
фотография поэта
Мгновенье
остановлено нечетко.
Видны глаза
и больше ничего…
Круги забвень
и круги почета
не слишком-то влияли на него.
Он, выступая,
тряс седою прядкой,
насмешек над собой
не замечал.
Был одиноким,
как прыгун над планкой.
И в дружеских компаниях
скучал.
Лишь перед смертью
показал характер.
В свои болезни уходить не стал,
и время,
то, что он когда-то тратил,
в конце концов
почти что наверстал.
Спешил он так безудержно и горько,
такой живою
стала вдруг строка!..
Жаль,
не хватило малости какой-то.
Минут каких-то.
Мига.
Пустяка.
Публикаци А.Киреевой