Опубликовано в журнале Арион, номер 2, 1994
«Зерказы» — это зеркальные фразы. Отражения мира в мгновениях человеческой жизни. Они скапливались в записных книжках и тетрадях на протяжении многих лет — с конца 50-х годов.
•
Река маршрутов по степи казахской влечет нас, не давая зацепиться мысли ни за что постороннее. В глазах песчаники и сланцы… Писем нет.
•
Облака и закат… Где я? Здесь или там?
•
Тяжелый ход этих облаков с белоклубными бортами и темными днищами — словно само движение времени.
•
Сколько по этой степи, над ковыльными ее волнами, прошло народов и облаков?!.
•
Я миг или мир?
•
О Совершенный! Зачем же ты создал несовершенного?
•
…Шахсей-вахсей — поминки мусульман-шиитов по убитым когда-то их имамам. Великой древностью, иным духом пахнуло. Несколько мужчин и парней в белых рубахах или в простынях с прорезями для голов, в великом экстазе, с воплями разрубают себе кожу на головах кинжалами и шашками, под страшным сине-дуговым солнцем в Нахичеваньской долине… Что ждет западный мир?
•
— А эта медная лампа так и будет стоять после нас, прах ее возьми! — проскрипел мой старший геолог старик Шугин, ощупывая тусклую латунь сухими пальцами.
•
Много богов знали древние… А бога световых пятен, ласкающих твою фигуру?
•
Живешь все время, как будто сдерживая крик.
•
Как просто, истинно, прозрачно — я не люблю тебя.
•
Ничего. Ничего… Ничего.
•
Любовь — словно вспышка Сверхновой среди тысяч обыденных звезд.
•
Ты и не знаешь, что живешь на острове… О, Робинзоны жизни!
— Добрый вечер, сэр Гамлет!
Где-то в декабрьской дождливой пыли, в огнях, в зеркалах асфальтов привиделся будто Гамлет со спутником. Оба в плащах, со шпагами… Впрочем, может быть, с зонтиками?
•
ГОРАЦИО. Восстать на зло и разом с ним покончить!
ГАМЛЕТ.
Восстать, свободы ради, против рабства?
Свобода — вспышка. Рабство — тьма веков.
Восстанье лишь меняет формы рабства,
Как ветер — формы волн и облаков.
•
Проходит век деяния, приходит век раздумия.
•
…А горчайшая, седая супесь земли бороздами пашни глядит… Нет, не хочу!
•
Ничего из тебя не выйдет. Ничего из тебя не выйдет. Ничего из тебя не выйдет… И все же?
•
Если в одном атоме мира — ад, как можно безмятежно жить в других атомах?
•
В миге вдруг распахивается вечность… Мгновечность.
•
Человек или челомиг? Кто ты?
•
Мама… Мать умирает. Какой же я сын?
•
Развалины Колизея на фото… Колонна Траяна. И словно немой вопль от них: и мы жили, и мы стремились в небо… В даль далей.
•
Отвергните себя — найдете себя.
•
И впрямь, что ли, полюбил я эту богиню, эту девчонку с молящими, в слезах, голубыми и бесстыдными глазами? эту беззащитную собачонку?
•
Где-то среди серых туч, веющих дождем, мелькнула яркая полоска… Словно золотая стрекоза пролетела.
•
Меловые плечи ее… Меловые плечи и грудь с бледнорозовыми звездами юных сосцов. Это было безумие от отчаянья… Год жизни, страстей, измен, обманов, и слез — когда я уходил из ее комнатки в свои поля.
•
И снова один… Кажется, во всем Космосе.
•
О, так же, как шлифуют зеркала! Десятилетиями… Громадные, дальнозвездные зеркала.
•
Сосед, развеселый пропойца, отморозил себе кисти рук домертва, провалявшись всю ночь в наших сугробах — от доброй жены. Другой — задушился угарным газом — от хищной жены… Зима!
•
Обломки наших воздушных замков так больно бьют нас иногда.
•
От зим. От одиночества. От самого себя, обрыдшего себе — на юг! На юг!
•
Волн майолика живая и заката акварель.
•
…Лабрадор моря в изгибах блеска. Лукавый. Мрачный и бесконечно
спокойный.
•
Это была зима. Но она стала весной.
•
У каждого мгновения свой запах.
•
О март! Ах, март! О, рыжий Марк! И солнце, и снег в полях, и любовь пришла к тебе.
•
…Таня, Тиана! И даже почерки наши чем-то похожи.
•
Религио — связь мира. Все во мне и я во всем! Религия.
•
…Эта бедная, дощатая, с цветочками обоев, гостиная моя с окном в полнеба… Этот сад, и поле, и церковь дальняя. Эти облака над голыми ветками липы… Вся эта даль, глубь, высь — все ты! …Ах, что бы ни было потом!
•
«Надо не только работать, но и зарабатывать!» — говорит мой старик, приезжающий к нам иногда из Казани.
•
«И взял персть, прах земной, и слепил человека и вдунул в него душу живу»… Да. Душа неба в теле земном — вот вечная антиномия и мука.
•
И ты должен быть мыслящим живым деревом, соединяющим небо и землю.
•
Что-то и ребенка захотелось по головке погладить.
•
Талант — все же таран. Или вода, протачивающая камень.
•
Мракобес какой-то читал лекцию о Маяковском… Хотят Лилю Брик и вообще Бриков вычеркнуть из его жизни! Какой-то бред «почвенный»… Уж какая ни была, но…
•
Послать бы телеграмму ей… Да нет лишнего рубля. Эх, жизнь!
•
Приехала! Приехала! Приехала!
•
Закат… Закат над городом. Измучен градом сим плыву в электричке. Закат.
•
Но если любовь? Но если? Но если?..
•
Собирай их, собирай — блудное, лукавое племя страстей своих в кулак воли и веди за Божиим столпом любви!..
•
Он избранник, и его удел создавать то, чего никто не может создать. Ни один из простых… Потому он должен следовать своей дорогой, не обращая внимания на судьбы людей. Это — Ортега-и-Гассет о поэте… Ну а любовь?
•
Величайшая метафора есть Бог?
•
Васильки в Шахматово. Вся усадьба и поле пред ней усеяны глазами неба.
•
Работа и облака.
•
…Разве муравей, ползущий по колонне храма, способен постичь план, облик его, замысел зодчего? Разве может он предположить самого зодчего? Он видит только шершавый камень. Разве человек способен обнять все Мироздание и постичь Зодчего?
•
Космос… По-гречески — порядок, строй.
•
Узреть Бога в формах мира… Воспеть Бога в формах слова.
•
Облака были странными. Золотистыми… Изнутри они светились бледной розовой бронзой. Разъяты, как врата, в глубину…
•
Великая пустота и прислушивание.
•
Мгновение — скудно. Вечное — громадно… истина в слиянии — Мгновечность.
•
Сам образ Христа — слияние неслиянных: Раба и Бога.
•
Пока любишь — ты молод.
•
«Снаружи ничего нельзя иметь» — фраза нашего хозяина в Гурзуфе.
•
Гиперборея… Гиперборея просыпается.
•
Вдали снова Сиваши — с дальними проблесками лагун, морей, солей… С безвестными курганами. Боже, как бегут года, десятилетия.
•
Идолатрия вождей, идолатрия народа — одно и то же. Гибельны.
•
Синий, золотой, голубоснежный, черноствольный март. Глыбы, горы, моря снега. В них впаяны дома… Но весна.
•
Разгон демонстрации в Тбилиси. Саперные отточенные лопатки… Отравляющие газы. Много убитых…
•
«Мы, русские, друг друга едим и тем сыты бываем», — один из пастырей Ивану Грозному.
•
Андеграунд… Андеграунд. А не слишком ли уютно ты в нем устроился? Незнающий счастлив незнанием своим. Арабская пословица.
•
В чем сущность христианства? — В Боге видеть человека, в человеке — Бога.
•
Часы без стрелок. На готической башне дома «России» на Сретенском бульваре.