Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 4, 2020
Ксения Аксёнова — родилась в Липецке, окончила ЛГПУ имени П.П. Семенова-Тян-Шанского, преподаватель кафедры английского языка ЛГПУ; переводчик, кандидат филологических наук. Стихи публиковались в журналах «Петровский мост», «День литературы».
***
В больничной тьме так много синевы —
уже который день я с ней на Вы,
она моей становится судьбою.
И то, что ночью пыльно-голубое,
то санитарно-белое к утру.
Врачи не боги, и они умрут.
А я назло им выдержу и сдюжу,
и буду, как надкушенная груша,
иному не доставшись бытию,
мерцать в больничном комнатном раю.
***
На деревьях пропавших моих
ничего не росло, кроме книг,
и замученных черновиков,
и заученных школьных стихов.
Тот, кто ночью пришёл и унёс
этот сад, — он работал всерьёз:
только голая злая земля
подо мной распласталась, скуля.
Может, так и должно было быть —
«выбирай — либо сад, либо быт», —
голос внутренний мне говорил.
Я к нему не прислушалась. И:
нет ни быта, ни сада со мной —
только ветер тяжёлый, ночной
водосточно клокочет в груди —
«посади новый сад, посади…».
***
Этот путь не кончится удачей —
только боль и глупость впереди.
Что же мы с такой самоотдачей
продолжаем по нему идти?
Лёд речной болит под сапогами,
шаг — и мы провалимся на дно.
Это всё как будто бы не с нами —
мы глядим тревожное кино.
И плывем, друг друга утешая,
прямо в распростершуюся тьму,
ты — большой и я с тобой — большая,
и бояться больше ни к чему.
Но так страшно, страшно, в самом деле,
что ничто не кончится добром…
Остаётся думать — мрак пределен,
дальше — свет, и мы к нему идём.
***
Твоя печаль — моя печаль.
Прижму её к груди.
Всё то, о чём ты умолчал,
теперь не береди.
В заскобье, в бледном ободке
моих синичьих глаз
ты всё поймёшь о той тоске,
что сковывала нас.
И речь невнятная, как гул,
ушла в себя саму —
как будто целый лес шагнул
в дымящуюся тьму.
***
Нависай надо мной, грозовой перевал,
красным небом тревог и утрат.
Я беду свою в губы при всех целовал,
в тёмно-сладкий её виноград.
И глядела она на меня хорошо —
как никто на меня не глядел,
превращала сердечную ткань в решето,
оставляя других не у дел…
Значит, поздно метаться. К чему беготня?
Не уйти от нависшей беды.
Погляди на меня, как тогда на меня…
Хорошо на меня погляди!.
***
Бессонье, безутешье, одичалость,
вселенская печаль твоей души
какому-то бездельнику достались.
Дела мои с тех пор нехороши:
безумье, бессистемье, нарастанье
возни — уже не нужной никому,
и жизнь моя, смешная, тараканья,
бежит под стол и тычется во тьму.
В тьмутаракань, заросшую болотом,
заученную поперёк и вдоль,
где я прослыл блаженным идиотом,
где ты жила, красавица и боль.
***
Беспамятство, вези меня скорей
сквозь эту ночь, сквозь каменных зверей.
Я движусь не домой, а наугад,
Шагаю сквозь себя, взмываю над
надуманной тоской о небылом.
Таким, как я, даруется облом
и всё, что причитается к нему,
но я блаженно падаю во тьму.
Там высоко и страшно хорошо,
там никого никто не бережёт
и только ловит за руку, когда
над головой смыкается беда.
***
наугад, смешно, непрочно
жизнь идёт — и ладно,
дышит ветром водосточным,
тёмно-виноградным,
и глядит за горизонты,
странно замирая.
словно чудится ей контур
будущего рая.